Читаем Из неизданных произведений полностью

И в довершение всего, когда Соединенные Штаты объявили войну Испании, майор Рэтбон, уйдя из магистрата, записался для освидетельствования в призывной комиссии. Если учесть его заслуги в гражданской войне и наличие прекрасного здоровья, военный департамент скорее всего удовлетворил бы его просьбу.

- Прежде чем приступить к рекламе нашего омолодителя, я полагаю, нам следует создать некое противоядие, этакий ослабитель резвости, сопутствующей возвращению молодости.

Мы сидели в совершенном унынии, обсуждая трудности, ища выход из тупика.

- Понимаете, - рассуждал Довер, - оживляя пожилого человека, мы целиком теряем над ним власть. Мы не в состоянии взять его под контроль, каким-то образом предотвратить эксцессы, вызываемые возвращаемой юностью, под ее воздействием. Убежден, главным направлением должны стать исследования состава лимфы - самые тщательные, если мы хотим избежать непредсказуемого поведения пациента. А теперь надо решить, что делать с дядюшкой Максом. Добиться в военном департаменте отсрочки призыва - это превыше моих сил, я не в состоянии.

Почувствовав полную беспомощность Довера, я решил раскрыть ему план, который обдумывал все последнее время.

- Вы говорите о противоядии, - осторожно начал я. - Насколько известно, существуют разные виды противоядий; одно является лекарством от этого зла, другое от того. Что вы предлагаете, если ребенок выпьет пинту керосина?

Довер понимающе кивнул.

- А раз для этого случая нет противоядия, разве ребенку суждено погибнуть? Отнюдь, мы даем ему рвотное. Ну а в нашем случае рвотное не годится. Или вот: какое лекарство дать человеку, страдающему от любви или ипохондрии? Нет такого. А меланхолику что вы пропишете?

- Перемену обстановки, - быстро вставил Довер. - Что-то такое, чтобы оторвать его от самого себя и его болезненных дум, дать ему новый интерес в жизни, придать смысл существованию.

- Вот именно, - торжествовал я. - Отметим, вы прописали ему противоядие, правда, не медицинское и не физическое, а некое неосязаемое. Теперь найдите подобное средство против чрезмерной энергии.

Довер, казалось, был озадачен и ожидал моего продолжения.

- Помните силача Самсона? Честную филистимлянку Далилу? А вы помните идею сказки "Красавица и чудовище"? Вам же известно, как таяли силы сильных, крепли я приходили к краху династии и многие народы погрязали и распрях или же, наоборот, спасались от внутренних раздоров, - благодаря любви к женщине.

- Вот вам и противоядие, - заключил я.

- Да-да! - в глазах его вспыхнула надежда, но, снова став серьезным, он невесело покачал головой: - А где взять ему избранницу? Такой же нет.

- Как-то вы упоминали о романе майора, еще до войны, когда он был молодым.

- Вы имеете в виду Дебору Фербуш, вашу тетушку Дебби?

- Да, тетушку Дебби. Они тогда рассорились и так и не помирились...

- И с тех пор не разговаривали...

- Не совсем так. После омоложения он ей не раз звонил, выражал уважение, справлялся о ее здоровье. Видимо, здесь имеет место сильная привязанность. Но вот уже с год она прикована к постели, ее выносят на руках, но ничего серьезного, просто старость,

- Значит, силы у нее еще есть, - вставил Довер.

- Конечно! - подчеркнул я. - Это, брат, типичная старость, совершенно ничего подозрительного, слабость сердечных клапанов. Что на это скажешь? Давай используем эту оставшуюся до решения комиссии пару месяцев и приступим к осмотру тетушки Дебби. Как считаешь?

Такой выход из трудного положения не только вдохновил меня, но в конце концов убедил и Довера. Поняв, что нельзя упускать время, мы, забрав из лаборатории все нам необходимое, немедленно перебрались ко мне, так как мой дом был ближе к коттеджу тети Дебби.

К этому моменту мы до мелочей разработали всю операцию, поэтому смогли начать ее предельно быстро. Но все делали в тайне, так что майор о ней не имел ни малейшего представления. Через неделю тетушкина горничная, удивленная улучшением ее здоровья, сообщила об этом майору, когда он по обыкновению ей позвонил. А через две недели с наблюдательного пункта моей ветряной мельницы мы увидели их гуляющими в саду, и в поведении майора отметили не свойственную ему галантную осанку. А скорость, с которой тетя впитывала силы, была просто головокружительной. Она буквально на глазах день ото дня становилась моложе, на щеки вернулся румянец, придав им неописуемо очаровательный жемчужно-розовый цвет.

Еще дней через десять Рэтбон подъехал к ее дверям на двуколке и забрал ее покататься. В деревне сразу об этом заговорили. Но это все были цветочки. А вот когда месяц спустя у майора пропал интерес к войне и он решил отказаться от комиссии, вот тогда начались настоящие пересуды. Ну, а когда любовники-пенсонеры бодро направились к алтарю, а потом уехали на медовый месяц, тут все языки развязались дальше некуда.

А я всегда говорил: эта лимфа - удивительное открытие.

КТО ВЕРИТ В ПРИВИДЕНИЯ!

- Потрясающий у вас случай, а я знаю и посильнее...

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное