Из монстра в девчонку

«Нужно объяснить госпоже, что подобное — это обычное приветствие членов главной семьи всеми остальными в клане, — подумала девушка, заметив недоумение на лице Тайхо, — лишь горстка приближенных может приветствовать главную семью как обычных господ, в это число входят личные горничные, прям как я, — сама того не замечая, немного гордо прищурила глаза, Мириам. — Вот только с другой стороны, мистер Генри ушел из клана, поэтому в теории мог поприветствовать хозяйку как обычную благородную, но это конечно лишь в теории».

— Вставай, — спокойно произнесла Тайхо.

— Да! — тут же встал мужчина.

— Мириам сказала, что ты можешь осмотреть мою руку. Где будем проводить осмотр?

— Я… — сглотнул воображаемый ком в горле, Генри, — не посмею, у меня нет квалификации, осматривать великую госпожу.

— Что? — склонила набок голову девочка, — в чем дело Мириам, он отказывается. Мне его теперь еще и уговаривать?

— Нет что вы госпожа, вы не так поняли, — заикаясь, начал говорить побледневший мужчина, — я ни в коем случае не отказываюсь, просто, я недостаточно хорош.

— Делай свою работу, я разрешаю, — решительно кивнула благородная, — раньше сядем, быстрей выйдем, так, закатай мне рукав Мириам.

— Прошу, пройдемте в смотровую госпожа, — улыбнулась горничная, останавливая девочку от самостоятельного закатывания рукава платья.

— Хорошо, куда идти?

— Это соседний кабинет великая госпожа, — немного успокоившись, сказал Генри, — мне нужно подготовиться, не могли бы вы подождать пару минут.

— Конечно, — кивнула Тайхо, направившись к двери и сразу покинув кабинет.

— Я вас нагоню госпожа, — мягко сказала Мириам, оставаясь.

— Что ты наделала, с ума сошла, — неожиданно схватил ее за плечи Генри, из тела которого не хлынула энергия, ибо он не собирался нападать, но даже так горничная четко ощутила впечатляющую силу мужчины.

— Вы помнете форму, к тому же госпожа может неправильно понять ваши действия, — произнесла Мириам и ее тут же отпустили.

— Я не хотел ничего такого, просто нервы, — начал оправдываться Генри.

— Я понимаю, не волнуйтесь. И насчет госпожи, обстоятельства таковы, что мы можем обратиться только к вам, поэтому возьмите себя в руки и помогите ей.

— Издеваешься? — со злобой сказал мужчина, по-прежнему контролирующий свою немалую ауру, — ты хоть понимаешь, что со мной сделают, если я ошибусь и хоть в чем-то наврежу члену главной семьи. Это будет конец, на моей жизни поставят точку, как и на твоей. Прости, но какой дурой надо быть, чтобы этого не понимать?

— Я повторю, обстоятельства таковы, — медленно заговорила горничная, — что мы можем обратиться только к вам. Поэтому сделайте все как можно лучше и на этом закончим, госпожа очень лояльна, не стоит ее бояться.

Генри ничего не ответил, Мириам своей кожей чувствовала дикий гнев мужчины, готового набить ей лицо, если бы не присутствие в соседнем кабинете великой госпожи.

— Выбора нет? — процедил он сквозь зубы.

— Нет, — оставаясь спокойной и собранной, ответила горничная.

— Хорошо, я буду через минуту, — полез в ящик стола мужчина, а Мириам, поняв намек, удалилась.

«Кто бы мог подумать, что я буду принимать это, для простого осмотра, — достав из ящика стола бутылек, со светящейся зеленой жидкостью, залпом выпил его Генри, — тройная доза сейчас в самый раз, не хватало, чтобы еще руки тряслись».

Спустя минуту, в новом белом халате явился совершенно спокойный доктор, к приходу которого рука девочки уже была обнажена, и на ней виднелся свежий отек, с явным смещением двуглавой мышцы.

Осмотрев травму и поразившись железному спокойствию благородной, рука которой находилась в тяжелейшем состоянии, Генри пришел к неутешительному выводу.

— Вам нужна операция великая госпожа, а затем лечение целителя, тогда все заживет за неделю. Вы повредили целый ряд мышц и связок, их нужно вернуть в исходное положение и наживить обратно, иначе восстановление затянется, не говоря уже о возможных осложнениях, — доложил мужчина.

— Понятно, ты можешь это сделать? — посмотрела на него своими алыми глазами Тайхо.

— Я, — открыл рот он, не решаясь соврать, но и не желая делать операцию кому-то подобному, — могу, вот только…

— Тогда приступай, обезболивать не нужно.

— То есть…

— Быстрее прооперируем, быстрее выздоровеем. У меня мало времени.

В смотровой повисла тишина. Кроме юной благородной, полностью уверенной в себе и своих решениях, оставшиеся двое сильно сомневались в целесообразности немедленной операции, особенно сам доктор. Нет, ничего сложного в подобной хирургии для Генри не было, он был уверен в своем мастерстве, особенно под тройной дозой наркотического препарата, к слову, не влияющего на трезвость рассудка и остроту реакции, а скорее наоборот стимулирующего и то и другое.