Из истории Тихоокеанского флота

Воздерживаясь от официального признания США лично, императрица ещё до окончания Войны за независимость в 1783 г. считала Б. Франклина их дипломатическим представителем во Франции. Получив известие от иркутского генерал-губернатора о появлении у берегов Чукотки «неопознатых» иностранных судов, Екатерина приказала российскому посланнику в Париже князю И.С. Барятинскому сделать официальный запрос «поверенному от американских селений Франклейну» о том, не являются ли эти суда американскими (на самом деле эти корабли принадлежали экспедиции Дж. Кука). В случае утвердительного ответа Барятинский должен был запросить у Франклина карту путешествия этих кораблей в целях налаживания прямого морского сообщения между русским и американским берегами. Этот запрос, сделанный по личному распоряжению императрицы, свидетельствовал не только о фактическом признании независимости США (формально запрос должен был быть адресован кабинету Георга III), но и о заинтересованности России в развитии торговых связей с молодой североамериканской республикой^{8}. Однако на такой шаг императрицу заставила пойти нерешённость вопроса безопасности восточных владений из-за угрозы, исходящей от польского авантюриста и бунтаря М. Беньовского. Будучи сосланным на Камчатку в Большерецк, он спровоцировал там бунт, угнал имевшееся там судно, на котором зашёл в Японию и добрался до Мадагаскара, где объявил себя королём. Вернувшись в Европу, он вместе с Казимиром Пуласким двинулся за океан, чтобы воевать за независимость США. Уходя с Камчатки, Беньовский пообещал вернуться туда с кораблями европейских держав. Сопоставив факты, в окружении русской императрицы пришли к мнению, что польский авантюрист мог прибыть к Чукотке с американскими кораблями^{9}. Страх за участь своих далёких владений вынудил Екатерину пойти на столь беспрецедентный шаг, как обращение к инсургентам

Охрану промысловых районов в Русской Америке осуществляли как суда Российско-Американской компании (имевшей с 1780 г. монопольные права на территорию Аляски и Алеутских островов), так и направляемые на Дальний Восток корабли Балтийского флота. Для защиты своих владений компанией в 1794 г. был построен 22-пушечный фрегат «Феникс» водоизмещением 180 т^{10}. Строители этого корабля имели английские фамилии (Шилдз, Шорт, Скотт, Борсли и др.), поэтому, возможно, среди них были и американцы^{11}. Однако для охраны огромной территории этого было недостаточно, и с 1802 г. начинается эпопея русских кругосветных плаваний. Уже во время первого из них пришедшему в столицу американских владений шлюпу «Нева» пришлось вместе с силами, собранными правителем Аляски А. Барановым, участвовать в боях с индейцами-тлинкитами, вооружёнными бостонскими купцами огнестрельным оружием, включавшим даже пушки^{12}.[2] Во главе отряда индейцев были три матроса-дезертира с американских торговых судов. Вообще-то иностранные торговцы могли продавать свои товары в Русской Америке, но им запрещалась покупка у местного населения мехов. Поскольку товары для населения русских колоний везти через всю Сибирь было накладно, то закупка оружия, пороха и других товаров повседневного спроса играла огромную роль в жизни аборигенов. В то же время продавая товары напрямую аборигенам за меха, торговцы США получали солидную прибыль, что и толкало их на противоправные действия. Сбывая меха по низким ценам в Китай, американские торговцы подрывали торговлю Российско-Американской компании, поскольку продажа мехов в эту страну через Кяхту была основным направлением её коммерческой деятельности. Кроме того, поставки огнестрельного оружия и боеприпасов индейцам провоцировали их к нападению на русские поселения. Поэтому компании приходилось строить на занятых территориях укрепления (в том числе и на Камчатке). Строительство укреплений наталкивалось на нехватку артиллерии. Чтобы усилить оборону камчатских берегов, во время первого кругосветного плавания «Надежде» пришлось оставить там половину своих орудий^{13}.

Поэтому если в конце XVIII — начале XIX века основной задачей патрульных кораблей был перехват судов, производящих незаконную меховую торговлю с коренными народами Аляски, то в середине века главным становится наблюдение за ведущими китобойный промысел судами. С исчерпанием китового стада к 70-м гг. вновь главной задачей становится недопущение контрабандной торговли мехом и его промысла на охраняемых территориях. Для жителя современной России поведение американских промышленников у тихоокеанских берегов нашей страны вызывает подозрение, что в этом прослеживается политика правительства США, но это не так. Все злоупотребления являются частной инициативой отдельных лиц, но нам, привыкшим на всё получать разрешение от соответствующего начальства, трудно смириться с мыслью, что в браконьерском промысле нет влияния высшей власти. Однако это так.