Из глубины Вселенной

А жизнь Центавров, — разве она сама по себе не достаточно диковинна и необычна? У них так тепло, что нет никакой надобности в одежде, и они даже незнакомы с ее употреблением. У них нет городов, — нет вообще никаких скоплений жилищ. Их дома разбросаны по всей поверхности планет, на большом расстоянии друг от друга, кутаясь в ярко-синей воздушной растительности...

Их наука имеет колоссальные достижения во всех своих отраслях. Об этом можно было судить хотя бы по межпланетному ядру. Но получить более подробные сведения от них не удалось. Социальный строй также остался неизвестным. Высказывалось много предположений, но точно нельзя было узнать ничего.

Раз один из Центавров сидел полусогнувшись посреди поля, перед специально выстроенной трибуной. Он глядел на нас своими круглыми, немигающими желтыми глазами, его змеевидные лапы обвивались вокруг его гибкого туловища, а из хобота вырывались глухие, протяжные, медленные звуки: гигант рассказывал нам о своем мире.

Мы были взволнованы и потрясены, а он смотрел на нас без признаков какого-либо душевного волнения. В нем нельзя было заметить ни насмешки, ни гордости своей мощью, ни скуки или тоски о покинутом мире... Его воспоминания не пробудили в нем никаких внутренних переживаний. Необыкновенный рассказ был сух и автоматичен...

Кто знает, быть может под бесстрастной наружной оболочкой они умели таить глубокие переживания...

Без тени иронии сообщил он нам, что вокруг нашего солнца вращается не восемь планет, как мы думали до сих пор, а целых одиннадцать.

Он описал нам устройство Венеры и Марса, рассказал, что наша Луна обитаема с той стороны, которую мы никогда не видим. Рассказал, что и на далеком Нептуне также теплится слабая, еле мерцающая жизнь, поддерживаемая внутренним, подпочвенным теплом планеты... Все рассказы Центавра были тщательно записаны и каждый шаг запечатлен на кинопленке.

VI

Отлет Центавров был организован самым торжественным образом. Представители всех наций и всех языков столпились вокруг поля Центавров; на расстоянии десяти квадратных километров вокруг площадь была заранее очищена от построек, а в назначенный для отлета час ни одна живая душа не должна была находиться от ядра ближе чем на двадцать километров.

После прощального обеда, в котором приняли участие и Центавры, был сожжен грандиозный фейерверк (неизвестно, что подумали Центавры по этому поводу), затем они вошли в гигантское ядро и начали завинчивать за собой дверь. Вся публика немедленно отхлынула с поля и даже на окраинах Москвы жители стали плотно запирать окна и двери, готовясь к неслыханному взрыву.

Ровно в 11 час. 45 мин. раздался глухой, точно подземный удар. Небо на юге окрасилось в яркий розовый цвет, как будто гигантский костер вспыхнул где-то в районе Царицына, и на этом ослепительно розовом фоне лишь немногие успели заметить большую черную массу, которая со свистом прорезала воздух и спустя секунду навсегда растаяла, исчезла в беспредельном пространстве, слившись с черным фоном ночного неба.

А потом — тучи, быстро обложившие все небо, далекие раскаты грома, молния и наконец бешеный ливень, который, казалось, хотел окончательно смыть с лица земли последние следы дерзких пришельцев из глубины вселенной.