Из Ада в Рай

На четвертом курсе по совету отца я пошел в хирургический кружок, но не в клинику, а на оперативную хирургию, где оперировал на собаках. Там я стал во главе целой группы студентов, и мы проводили пластические операции на кишечнике, формируя из его отдельных участков желудок. Некоторые собаки после такой травматической операции жили несколько месяцев. Чисто технически на человеке оперировать было значительно легче, только давило чувство ответственности. Кстати, пройдя такую школу, семь человек стали крупными хирургами, три из них — докторами наук, профессорами, но только не я, хотя именно у меня был хороший задел для кандидатской диссертации и теоретически я ее полностью осмыслил. Я делал доклады на конференциях и публиковался в журналах. После института я был призван в армию и по вечерам ходил на дежурства в госпиталь. Кроме того, записался в университет марксизма-ленинизма, где через месяц из ученика стал преподавателем. Но лечебной работы я добиться не мог и тосковал по ней, хотя неплохо продвигался по административной линии и к 27 годам стал начмедом госпиталя с перспективой стать его начальником.

Прервала эту карьеру болезнь. Я был уволен из армии и устроился в психиатрическую клинику клиническим лаборантом. Но работать в этой должности мне не пришлось. Начался отпускной период, и меня попросили на это время вести истории болезни под руководством опытного врача. Это и определило мою судьбу. На третий день я понял, что попал на свое место. Вскоре меня перевели в ординаторы. Я с остервенением взялся за учебу и уже через полгода мог проводить дифференциальную диагностику на уровне синдромов и симптомов, что было недоступно многим более опытным врачам.

Желание стать профессором оставалось, и через два года меня допустили к научной работе. Тема меня не очень интересовала, но она была «диссертабельна», и я начал усиленно работать, преодолевая отвращение к тому, что делал. Через два с половиной года диссертация была практически готова. Но в это время ВАК, хотя это и были годы застоя, запретил принимать к защите подобные работы, и это было совершенно справедливое решение. Мне бы бросить все это, но я попытался внести в работу какие-то изменения. И все равно ничего не получалось. Начались конфликты с научным руководителем. Т. е. он меня ругал, а я молча переживал.