Ивон, рыцарь Рога

По совету Жерара они поскакали вперед по холмистой дороге — Ивон и Жером на боевых жеребцах, а Кларимонда на сильном белом муле. Но как только они проехали лигу от монастырских стен, на ни них напал Жильбер с бандой служивших ему разбойников. Когда Ивон увидел, что родной брат обнажил меч против него, он отбросил в сторону свое оружие и позволил взять себя в плен. Так и получилось, что Ивон возвратился в свой город Бордо не победно, на глазах у всего народа, а тайно, ночью, привязанный к седлу своей собственной лошади. В таком же положении вместе с ним въехали в Бордо Жером и Кларимонда.

А тем временем Жерар был уже в пути. Он торопился ко двору короля Карла Великого с черным умыслом в порченом своем сердце.

XVII. Как Ивон оказался в большой беде, и Жером вызвал Оберона в последнюю минуту

Жерар вошел в покои короля Карла Великого и громко обратился ко всем присутствующим со следующей речью:

— Государь, несколько месяцев назад мой брат получил от Вас опасное задание, а именно поехать в Вавилон, столицу сарацинов, прийти во дворец эмира Гауда и там при всех отрубить голову самому знатному сарацину, сидящему по правую руку от эмира, поцеловать в губы дочь эмира и взять дань с самого эмира — клочок его бороды и пять зубов у него изо рта. Эту дань Ивон должен был принести сюда и предъявить Вашему Величеству, как доказательство совершенного. Но в том случае, если задание не будет выполнено до конца, Ивон не должен был возвращаться во Францию под угрозой смертной казни.

Король Карл Великий кивнул.

— Все, что ты говоришь, рыцарь, — чистая правда. Но зачем ты напоминаешь нам сегодня о наказании, которое справедливо понес этот предатель за свой злые дела, если он, несомненно, давно уже стал пищей для ворон?

Услышав последние слова короля, Жерар ощутил в сердце злобное удовольствие и ответил Карлу Великому:

— О нет, мой Государь! В этот самый час Ивон находится под стражей у меня в Бордо и ожидает Вашего суда. Его жизнь во власти Вашего Величества, и его участь зависит только от Вашей воли!

От этой ужасающей речи многие пэры побледнели, а у некоторых из них лица загорелись гневом. Не каждому из них доводилось прежде увидеть, как брат обрекает брата на скорую и неминуемую смерть. Среди пэров сидел и герцог Нэм, который до сих пор оставался другом Ивону из Бордо, и герцог в который уже раз поднял свой голос в защиту юноши. Он поднялся со своего места и заговорил:

— Может быть, рыцарь Ивон выполнил все, что ему было поручено, и вернулся назад, чтобы доложить королю о своем путешествии.

Но Жерар с ненавистью перебил герцога Нэма:

— Нет! Известно, что никто из смертных не сумел бы выполнить этого задания даже по приказу короля, и мой брат пересек французскую границу, надеясь, что память о его преступлении уже выветрилась из человеческих сердец! Он вернулся сюда тайно, ожидая, что я буду потворствовать его мошеннической лжи и спрячу его от справедливой королевской кары! Но я поступил иначе — бросил его в темницу и поскакал сюда, чтобы узнать волю короля.

За эти месяцы боль и гнев Карла Великого не только не утихла, но увеличилась, и сердце его не смягчилось. Выслушав Жерара, король объявил, что Ивон достоин смерти и должен быть казнен как предатель, и как можно скорее.

Но герцог Нэм и остальные пэры, знавшие, как все обстояло на самом деле, громко возгласили, что Ивон не должен быть казнен, не будучи даже выслушанным. Пэры протестовали дружно и настойчиво, у многих горели лица и сверкали от гнева глаза, и король вынужден был им уступить. Карл Великий согласился совершить путешествие в Бордо, где Ивон томился в неволе, и выслушать несчастного юношу.

Тогда весь двор Карла Великого отправился в Бордо, что очень не понравилось Жерару и Жильберу. Предатели боялись, что по какой-нибудь случайной причуде судьбы Ивон окажется на свободе и отомстит своим мучителям.

В Бордо Ивона, Жерома и Кларимонду вывели на свет из темницы, и их тяжелое положение внушило жалость всем, кто увидел пленников. Пэры и дворяне, приехавшие в Бордо вместе с королем, стали переговариваться между собой о том, что все трое очень не похожи на злодеев.

Тогда один из самых захудалых дворян, дальний родственник Жильбера, Голтэр, поднялся и потребовал, чтобы Ивон понес самое тяжелое наказание по закону. Жильбер радостно поддержал требование своего родича. Жерар хотел было присоединиться к ним, но, видя перед собой глаза Ивона, не смог вымолвить ни слова. Ложь застряла где-то в горле у Жерара, потому что он не был все-таки совсем чужим для Ивона человеком. Когда Ивон заговорил, он обратился прямо к своему младшему брату:

— Знай, мой брат, что когда я получил задание короля, я отправился из Франции прямо в Рим, к Его Святейшеству Папе. С его святым благословением я отправился морем в те земли, где живут сарацины, а потом по суше поехал в их столицу Вавилон.