Иванов и Рабинович, или Ай гоу ту Хайфа

То, что делали в эти минуты Арон и Василий на такой огромной семнадцатиметровой и тринадцатитонной яхте, с мачтой высотой с четырехэтажный блочный дом постройки времен незабвенного Никиты, было невероятно! Наверное, они делали что-то не так, как того требовала бы строгая наука мореплавания, но площадь парусов они уменьшили, скорость движения яхты снизили, опасности утонуть избежали!..

— Знаешь, Васька, чего нам не хватает? — спросил Арон, спрыгивая в кокпит.

— Ну?

— Еще человек пять команды… Тогда вообще все ни хрена не страшно было бы! Все успевали бы…

— Боже нас упаси! — крикнул ему Василий. — Представляешь, какая толкотня была бы? Мы вдвоем-то здесь еле поворачиваемся!

— Ну, ты нахал!.. — удивился Арон. — Отдыхай.

Он перехватил у Василия штурвал и крикнул под свист ветра:

— Вот это свежачок! Держись, Васька! Сейчас нас потреплет!

— Главное до Родоса добраться! Там укроемся. А дальше уже Средиземное море, и имели мы все в виду!..

— Еще неизвестно, пустят ли нас в Родосский порт… — пригорюнился Арон. — Мало ли на каких идиотов нарвемся!..

Как нужно давать интервью в Греции

Лавируя среди стоявших на рейде судов, к Родосу подходили при помощи двигателя.

Ветра в бухте почти не было, и Василий читал Арону вслух лоцию:

— «Главное занятие населения острова Родос — земледелие, скотоводство, добыча губок и кораллов, а также рыболовство…»

— Рыбки, охота… — мечтательно проговорил Арон, направляя яхту в бухту порта, где вдалеке была видна причальная стенка для малых судов, около которой торчал лес яхтенных мачт.

— Совсем зажрался, браток, — заметил ему Василий.

Не успел Арон достойно ответить, как от пирса, далеко выдающегося в море, отвалили сразу два катера — большой и средний, и помчались навстречу «Опричнику».

— Начинается!.. — сокрушенно сказал Василий.

В среднем катере стояли четыре человека в служебной полицейской и таможенной униформе, зато в другом, большом катере было по меньшей мере человек десять-двенадцать самой разнообразной публики.

Арон пришел в неописуемую ярость!

— Ну, бляха-муха, все!!! — сказал он. — Сейчас я кому-то рыло начищу! У меня терпение кончилось!.. Я им, бля, и перловку, и гречку припомню, сукам!..

И когда катера приблизились, Арон и Василий злобно заорали хором свое привычное:

— Ай гоу ту Хайфа!!!

Оба катера вдруг совершенно неожиданно разразились аплодисментами и восторженными разноголосыми криками:

— Ай гоу ту Хайфа!.. Браво!!! Ай гоу ту Хайфа!.. «О-пришник»! «О-приш-ник»!.. Браво!.. Ай гоу ту Хайфа!!!

Василий и Арон растерянно переглянулись. Уже заранее готовые к сопротивлению, скандалу, может быть, даже к драке, со всеми вытекающими из этого полицейскими последствиями, они были потрясены и обезоружены!

А тут еще большой катер стал довольно слаженно скандировать:

— И-ва-нов энд Ра-би-но-виш! И-ва-нов энд Ра-би-но-виш!..

Арон ошалело посмотрел на Василия и тихо сказал ему на ухо:

— По-моему, они здесь все того… Охренели.

Никогда за время своего долгого и многострадального существования, начатого в кровавом тридцать седьмом и возвращенного к жизни спустя пятьдесят три года, на пятом году смутного времени Перестройки, «Опричник» не видел на своем борту такого количества молоденьких роскошных длинноногих красоток!

В вечерних туалетах, в милых домашних платьицах, в купальных костюмчиках и без — с клипсами на торчащих сосочках и узенькой ленточкой на приличном месте полтора десятка манекенщиц и фотомоделек, то и дело меняя позы по возрастающей шкале соблазнительности, лежали на палубе, сидели на крыше рубки, висели на мачте, рискованно оседлывали гик, крутили штурвал, примеряли черные шапочки Арона и Василия на свои прелестные головки, опоясывали свои стройные чресла их ремнями с пиратскими ножами и, томно закатывая глаза, сладострастно открывали хорошенькие ротики, многообещающе облизывали губки и нежно обнимали грязных и заросших, обтрепанных и пропотевших героев этого неожиданного шоу — Василия Петровича Рабиновича и Арона Моисеевича Иванова…

А вокруг бесновались фотографы, репортеры, телевизионщики с видеокамерами, хроникеры с «Арефлексами» и радиожурналисты с микрофонами!..

Обалдевшие от такого напора, Арон и Василий были поставлены на бак «Опричника», на шеи им были повешены гирлянды из живых цветов, головы покрыты лавровыми венками, а в руки каждому были воткнуты по бутылке «Метаксы» и бокалу…

Пирс был украшен огромным плакатом с надписью по-английски — «АЙ ГОУ ТУ ХАЙФА!» и уставлен десятком машин, в том числе и передвижной телевизионной станцией.

Сверкали блицы фотографов, слепили подсветки хроники и телевидения, маленький оркестрик в национальных костюмах играл, конечно же, «Сиртаки», стоял дикий шум и крик, и ошалевших Арона и Василия при помощи двух переводчиков-синхронистов буквально расстреливали вопросами:

— Что вы сделаете со своими миллионами, когда продадите яхту?

— Купим большой дом, заведем солидное дело… — сказал Вася.

— А вы? — комментатор сунул микрофон в физиономию Арону.

— Я лягу на них и буду трое суток спать без просыпу.