Читаем Иван Опалин полностью

— Ладно, — смирился Опалин. — Но мне-то что теперь делать? Слушай, а может, среди твоих знакомых кто найдется?

За годы работы в угрозыске Петрович накопил изрядное количество связей в самых разных слоях общества и умело их использовал, когда того требовали интересы дела. Он шевельнул бровями и коротко ответил:

— Может, и найдется. Почему нет?

…Первый блин, впрочем, оказался комом, потому что на назначенную в пивной встречу Петрович привел спекулянта или, как тогда говорили, театрального барышника. По правде говоря, Опалин ожидал увидеть раскормленного рвача с минимумом интеллекта на том, что у других называется лицом, но реальность оказалась куда интереснее. Перед сыщиком предстал пожилой господин — слово «товарищ» к нему категорически не шло — благообразной профессорской наружности, в пенсне и с бородкой клинышком. Он был тих, как ландыш, и учтив, как воспитанница института благородных девиц. Иван уже собирался сердито спросить у Петровича, кого он вообще притащил с собой, когда барышник, который обметал платком стул, прежде чем присесть на него, на мгновение повернулся в сторону Опалина, и из-под пенсне сверкнул такой острый взгляд, что вопрос замер у сыщика на губах.

— Давайте знакомиться, — бодро сказал Петрович, который сел между Опалиным и своим осведомителем. — Иван Григорьич, — кивок в сторону начальника, — Петр Сергеич, — кивок в сторону барышника. — Ну что, возьмем пивка? — Он энергично потер руки.

Опалин и его подчиненный взяли жигулевского, а Петр Сергеич оказался с подковыркой и пожелал портер, который стал пить мелкими глоточками, смакуя, как вино.

— Так что насчет Большого театра? — спросил Петрович, когда стаканы опустели больше чем наполовину и от удовольствия можно было переходить к конкретике.

Петр Сергеич поглядел на Опалина, на Логинова, степенно поправил пенсне и сделал еще несколько глотков.

— Театр… гм… что ж… Приятное место. Не без подводных, так сказать, камней… гм…

— Ты же говорил, что всех там знаешь, — вернул уклончивого барышника на землю Петрович.

— Всех? — поднял брови Петр Сергеич. — Нет… всех знать невозможно, видите ли. Я в основном дружу с… — он опасливо покосился на Опалина, — с кассирами, с кое-кем из капельдинеров…

— А артисты, артисты-то что? — напирал Петрович. — Ты про артистов лучше расскажи.

— Про артистов? Извольте. — Петр Сергеич вздохнул. — Из артистов лучше всего идут Лемешев и Козловский. Они меня и кормят, и поят, и некоторым образом одевают. — Он конфузливо хихикнул. — Молодые девицы без ума от Лемешева. Он, понимаете ли… Одним словом, внешность. Человеку нужна красота, без нее никуда. Ну вот, внешность у него есть. И поет, конечно… У Козловского своя публика, она уже не насчет внешности… гм…

— Ты про балет, про балет говори, — подсказал Петрович, видя, что Опалин стал как-то опасно ерзать на стуле.

— Балет? А, ну да… — Петр Сергеич сделал еще пару глоточков и вперил одухотворенный взор в пространство перед собой. — Балет тоже хорошо идет, особенно Ирина Седова. Мужчины от нее без ума. Женщины в основном ходят на Вольского, особенно когда он всяких принцев танцует, тогда у меня билеты чуть ли не с руками отрывают… гм… Остальные как-то не очень популярны. Ну сами посудите, оперу же часто по радио передают, голоса слышно… А балет — что балет? Его только в самом театре можно увидеть. В прошлом году приезжала из Ленинграда Уланова[15]. Знатоки очень хвалили, я надеялся, что билеты хорошо пойдут… Ну, купили, конечно, врать не буду, но с Лемешевым не сравнить. — Он вздохнул, глядя на остатки пены в стакане. — А вообще лучше всего шли билеты на «Дни Турбиных», когда их снова разрешили[16]. Я тогда столько навару сде… Хотя вряд ли это вам будет интересно…

— «Дни Турбиных» — это опера или балет? — спросил Опалин мрачно.

— Это спектакль. Художественного театра, — ответил Петр Сергеич и словно даже немного обиделся, что ему задали такой нелепый вопрос.

Когда после беседы с барышником Опалин в сопровождении Петровича вышел на улицу, Иван неожиданно остановился и захохотал так, что на него стали оборачиваться прохожие.

— Иван Григорьич… — Логинов даже немного покраснел от обиды, но Опалин хохотал настолько заразительно, что Петрович не выдержал и сам засмеялся, махнув рукой.

— И это все, что дает искусство? На ком сколько можно сделать навара? — Иван вздохнул и покачал головой: — Чего-то я не понимаю в жизни, наверное…

Надо сказать, Петрович приложил все усилия, чтобы исправиться, и второй знаток театра, которого он привел к Опалину, оказался бывшим тромбонистом Большого. Это был сухонький, скрюченный гражданин лет 60, с седыми космами, которые артистически обрамляли круглую плешь на макушке. Глаза у него были выцветшие и старческие, но странным образом в них сверкало что-то ястребиное, и Опалин невольно подумал, что перед ним человек с характером. В пивную музыкант идти категорически отказался, и встреча с ним состоялась на живописной Котельнической набережной — где ничто еще не намекало на знаменитую высотку, которая будет тут построена через несколько лет.

Перейти на страницу:

Все книги серии Иван Опалин

Иван Опалин
Иван Опалин

Холодным апрелем 1939 года у оперуполномоченных МУРа было особенно много работы. Они задержали банду Клима Храповницкого, решившую залечь на дно в столице. Операцией руководил Иван Опалин, талантливый сыщик.Во время поимки бандитов случайной свидетельницей происшествия стала студентка ГИТИСа Нина Морозова — обычная девушка, живущая с родителями в коммуналке. Нина запомнила симпатичного старшего опера, не зная, что вскоре им предстоит встретиться при более трагических обстоятельствах…А на следующий день после поимки Храповницкого Опалин узнает: в Москве происходят странные убийства. Кто-то душит женщин и мужчин, забирая у жертв «сувениры»: дешевую серебряную сережку, пустой кожаный бумажник… Неужели в городе появился серийный убийца?Погрузитесь в атмосферу советской Москвы конца тридцатых годов, расследуя вместе с сотрудниками легендарного МУРа загадочные, странные, и мрачные преступления.

Валерия Вербинина

Исторический детектив

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне