Иван Опалин

— Ну, танцую, и зовите меня просто Туся, — капризно промолвила хозяйка комнаты, курившая, заложив ногу на ногу, и при свете лампы с желтоватым абажуром Завалинка разглядел, что его собеседница очень молода и изрядно потрепана жизнью. — Что это вы таскаете за собой кота? Лучше раздевайтесь, — она кивнула на кургузое пальтишко Антона, перешитое из шинели, — и садитесь.

Сделав вид, что не заметил подтекста слова «раздевайтесь», Антон разоблачился и сел на стул, с которого сначала пришлось снять стопку пластинок и большую коробку театрального грима фабрики «Тэжэ».

— Меня зовут Антон, я…

— Да знаю я, все уже знаю, — отмахнулась Туся. — Который с вами пришел — это же Юра, верно? Я его помню, он к Миле все клеился, а она ему от ворот поворот дала.

— Почему? — глупо спросил Завалинка.

— Почему? — переспросила Туся, потушив папиросу. — У него даже своего угла нет, а Мила хотела, чтоб жених был непременно с отдельной квартирой. Надоели, говорит, мне коммуналки да очереди в ванную.

Белый кот, проходящий сквозь стены, побродил по комнате, забрался на старое кресло, свернулся в нем калачиком и уснул.

— А-а, — протянул Антон, не зная, что сказать. Он не считал себя особенно деликатным человеком, но ему было неловко обсуждать сердечные дела Юры, тем более за его спиной. — А Мила… м-м… она все еще здесь живет?

— Нет конечно. Вышла замуж и к мужу съехала. Правда, ему шестьдесят два года, он в институте мозга чем-то там заведует, — холодно усмехнулась Туся, — но ничего. Будет зато обеспеченной вдовой.

Антон не нашелся что ответить и довольно неуклюже попытался свернуть на интересующую его тему.

— Скажите, а Павел Виноградов…

— Павлик? Дурак и тряпка. Это на случай, если вам захочется узнать мое о нем мнение, — пояснила Туся с очаровательной улыбкой. — Так-то он неплохой парень.

У Антона заныл висок. Молодой сыщик попытался отыскать в словах собеседницы логику, не нашел ее и решил махнуть рукой.

— Что с ним такое? — спросила Туся, с любопытством глядя на гостя.

— Пропал. Ищем, — лаконично ответил Антон.

— Тут вы его не найдете, — заметила Туся. — Он к Володьке ходил, чтобы домой попозже возвращаться. Мать его стесняла, она все обращалась с ним, словно он был маленьким мальчиком. — Она хихикнула. — Что, вам уже рассказали о нас?

— Э… — начал смущенный Антон.

— Ну, было, было дело, я не отрицаю. — Туся снова хихикнула. — Испортила, что уж тут поделаешь… Но по-настоящему отношений у нас не было.

— Да? — изумился Антон, глядя на Тусю во все глаза.

— Он вбил себе в голову, что влюблен в суку. Ну и…

— В кого, простите, влюблен?

— Да в Седову, конечно. Сто лет в обед он ей не был нужен, но его внимание ей льстило. Тем более что он, в отличие от остальных, ничего взамен не требовал. Готов был вздыхать издали и поклоняться ей как прекрасной даме. — Последние слова Туся произнесла с отчетливой злобой, ее глаза потемнели. — А потом он перегнул палку. Возомнил себя ее защитником и на репетиции поругался с Вольским, который сделал ей резкое замечание. Но, простите, где Алексей Валерьевич, а где Павлик Виноградов! Хотя, конечно, там и ревность тоже… Вы в курсе, что у Седовой и Вольского был роман?

— Нет, — честно ответил Антон.

— Она очень хотела выйти за него замуж — даже больше, чем за своего маршала. Но Алексей Валерьевич отчего-то не соблазнился. — Тут Туся хихикнула так, что у Антона мороз пошел по коже. — Седова, конечно, быстро утешилась и сейчас танцует с Вольским как ни в чем не бывало, но я ее знаю. Она не из тех, кто станет сокрушаться о прошлом — но и не из тех, кто станет прощать оскорбление. Разумеется, ей было приятно, когда Павлик из-за нее схлестнулся с Вольским. Само собой, у меня нет доказательств, но я почти уверена, что это она науськала Павлика. Я же говорила вам, что он тряпка? И осел.

— Говорили, — слабым голосом подтвердил Антон.

— Ну вот. На следующей репетиции Павлик уже понял, какого дурака свалял, но все еще пытался изображать перед Седовой героя. Очень ему хотелось показать ей, что он ради нее готов на все и вообще никого не боится. Хотя стоило бы, потому что Алексею Валерьевичу легче легкого добиться, чтобы Павлика вышибли из театра. В общем, когда позавчера Павлик не пришел на репетицию, я подумала, что он просто испугался. Ну, притворился больным или просто решил где-то пересидеть, понимаете? Я была уверена, что рано или поздно он мне позвонит, спросит, помнит о нем Вольский или уже забыл. Но он почему-то не звонит.

Не зная, что можно на это ответить, Антон беспомощно посмотрел на кресло, где минуту назад видел кота — и вздрогнул. Белый кот бесследно исчез.

— Скажите, раз уж вы так хорошо знали Виноградова… У него были враги? Ну, кроме Вольского…

— Враги? — пожала плечами Туся и потянулась за пачкой папирос «Казбек». — Да кому он был нужен?..

Когда через несколько минут Завалинка, вновь облачившийся в свое пальто, и Юра в неизменной кожаной куртке встретились в коридоре, первыми словами Антона были:

— Я знаю, с кем Павел поссорился незадолго до своего исчезновения!