Иван Никитин

И, конечно, самое главное — персонных дел мастер Иван Никитин. Среда, в которой он рос, люди, преданные идеям преобразования страны из кругов, заведомо относимых историками к наиболее консервативной части русского общества (как-никак церковники!). Обучение живописному мастерству здесь же, в России — предположение, требующее дополнительных доказательств, но явно близкое к истине, что его учителем был Михайла Чоглоков, художник и архитектор, строитель Сухаревой башни и соавтор здания Арсенала Московского Кремля. Первый успех с портретами и в том числе семьи Петра, трехлетнее пребывание в Академиях художеств Венеции и Флоренции. Триумфальное возвращение в Петербург, блестящий взлет мастерства, признание, не поколебленное сменами правителей, — Никитин неизменно остается при дворе вплоть до прихода к власти Анны Иоанновны — и «Дело Родышевского». Конец жестокий, но жестокий даже не столько потому, что художнику пришлось пройти через все ухищренно-бесчеловечные методы тайного сыска, одиночное заключение, наказание плетьми, ссылку в Сибирь, сколько потому, что последние годы своей жизни Иван Никитин оказывается оторванным от искусства. Десять лет, вычеркнутых для живописи, если не считать остающихся нам неизвестными попыток взяться за кисть в Тобольске для писания икон — мастерство, внутренне чуждое портретисту, — может ли быть страшнее приговор для художника в самом расцвете творческой зрелости и мастерства!

Новое, «светское», как его принято называть в отличие от иконописи, искусство было зеркалом новой жизни, переделываемой, переосмысленной, раскрывающейся множеством перспектив для личности и способностей каждого отдельного человека. Одно связывалось с другим, и эта взаимосвязь была почувствована и пережита художником так глубоко, что он ни на мгновение не поколебался рискнуть всем своим будущим в искусстве, чтобы попытаться отстоять и завтрашний день этого искусства и самый смысл формировавшейся по-новому русской жизни. Таким был настоящий портрет замечательного русского портретиста Ивана Никитича Никитина.

Примечания

Книга написана на основании открытых автором архивных материалов, общие ссылки на которые приводятся ниже.

Глава: «А если все же не ошибка…»

Центральный государственный исторический архив в Ленинграде (в дальнейшем — ЦГИАЛ), ф. 470, оп. 5, 1728 г., д. 62.

Глава: «Двор у Ильи Пророка»

Центральный государственный архив древних актов (в дальнейшем — ЦГАДА), ф. 7, д. 221, ч. 3.

ЦГАДА, ф. 282 (Юстиц-коллегия), оп. 1, ч. 1, 1729 г., д. 462; 1731 г., д. 414.

Государственный исторический музей (Москва), отдел письменных источников, ф. 440, 1751 г., д. 944.

Глава: «Гости Козимо Медичи»

ЦГАДА, ф. 9, оп. 9/3, кн. 31, 40, 45, 47.

Глава: «Персонных дел мастер»

ЦГАДА, ф. 9, отдел. 2, кн. 56, 62, 69, 72, 87.

ЦГИАЛ, ф. 467, оп. 2 (73/187), 1722 г., кн. 27; 1724 г., кн. 45.

ЦГИАЛ, ф. 468, оп. 43, 1721 г., д. 15.

Глава: «Старая столица»

ЦГИАЛ, ф. 467, оп. 2 (73/187), кн. 45; оп. 4, д. 4.

ЦГИАЛ, ф. 470, оп. 5, 1729 г., д. 75.

ЦГАДА, ф. 9, 1726, г., кн. 78.

Глава: «Двойник»

ЦГИАЛ, ф. 467, оп. 2 (73/187), 1728 г., кн. 64.

ЦГИАЛ, ф. 470, оп. 5, 1729 г., д. 72.

Государственный архив Военно-Морского Флота, ф. 144. оп. 1, д. 2, 4, 17, 18.

Глава: «Опоздавшее письмо»

ЦГАДА, ф. 7, д. 221, ч. 1–6. «Об архимандрите Маркеле Родышевском, обвинявшем Ф. Прокоповича в неправославии; о переводе книги П. Рибейры против Вуддея; о противниках Прокоповича и др.».

Главы: «О чем не сказали протоколы», «Последняя глава», «Снова двойник»

ЦГАДА, ф. 7, д. 5, 221, 272.

ЦГИАЛ, ф. 467, оп. 39, д. 19.

Список иллюстраций