Иван IV Грозный: Царь-сирота

Царь объехал полки и обратился к воинам с ободряющей речью: «Братья мои и господа, князья и воеводы, и все большие и малые русские чада, теперь приспело нам доброе время одержать победу над противниками нашими за непокорство их, за сильную их злобу и неправду. Поспешите же, устремитесь на них за свои обиды — мне на славу, себе же на великую похвалу. Собрав все свои силы, послужите Богу и нам, и пострадайте за церкви Божии и за все православие наше, и явите мужество свое, чтобы оставить по себе память потомкам нашим. Те, кто будет убит теперь казанцами, примут на небесах венцы вместе с мучениками от Христа, Бога нашего. Живые же, сохраненные Богом и не убитые погаными, здесь от меня получат и почести, и дары, и похвалу великую».

Воины исповедовались и причащались. Царь провел ночь в беседах с духовным отцом протопопом Андреем[32]. Тем временем городские рвы заполнялись вязанками хвороста, пушкари мешали восстановительной работе казанцев, сокрушая остатки стен.

Иван Васильевич ночью молился в одиночестве. А потом велел отслужить литургию.

От позиций князя Воротынского итальянцы вели новый подкоп под наспех сооруженные укрепления казанцев. Михаил Иванович приказал закатить туда 48 бочек с порохом. Второй подкоп вели к Ногайским воротам.

Когда царское моление на литургии подходило к концу, в предрассветный час два ужасающей силы взрыва подняли на воздух укрепления казанцев. Дьякон читал в это время Евангелие, произнося последние слова: «И будет одно стадо и один пастырь».

Заиграли военные трубы. Русский стан ожил, громадные массы людей задвигались, строясь в боевые порядки. И полки пошли на штурм. Справа и слева от царя колыхалось море войска. Впереди зияли громадные бреши, через которые вливалась в город Казань царская пехота.

Даже когда царские полки ворвались в город, сражение продолжалось с переменным успехом. Радость победы омрачалась тягой к грабежу и мародерству, охватившей штурмовые отряды. Немногие продолжали честно биться, прочие же бросили своих товарищей и занялись поисками ценной добычи. Как тогда говорили о подобных мерзавцах, «пали на сокровища»…

Казанцы вскоре опомнились, и сражение закипело с новой силой. Особенно тяжелый бой шел у Муралиевых ворот. Там русскую атаку возглавляли два искусных военачальника — братья Микулинские. Один из них, Дмитрий, был убит пушечным выстрелом. Другой, Семен, ранее бравший черемисские городки, получил множество ран, но выжил. Русская лава постепенно заполняла город. Ей повсеместно пытались преградить дорогу. Страшный копейный бой перегородил улицы от стены до стены. В этой давке даже мертвецы, нанизанные на копья, продолжали стоять. Никто не хотел уступать ни шагу. Оставляя улицы, казанцы запирались в домах и бились с теми, кто пытался туда проникнуть.

Увидев упорство татар, трусы и мародеры оставили храбрых бойцов на произвол судьбы и обратились в бегство. Толпы негодяев, выбегая из города, в ужасе орали: «Секут! Секут!» Царь, глядя на бегство своих ратников, заколебался. Не сгинет ли армия в боях за каждый переулок, за каждый дом? Не уготовил ли ему этот день поражение вместо победы, срам вместо славы? Да и удастся ли выжить в обстановке всеобщего бегства?

Именно тогда воеводы подвели его на коне к стенам города. Именно тогда русский царь рисковал жизнью, воодушевляя своим видом оробевшее войско. И кое-кто из беглецов, увидев своего государя, укрепился сердцем и вернулся к битве.

Наконец русские воеводы в Казани получили из государева полка значительное подкрепление. Его прибытие решило исход схватки.

Но еще пылал очаг сопротивления у ханского дворца и мечети Кул-Шариф. Здесь храбрейшие из татар дали последний бой. Разразилась злая сеча. Наконец, сюда подоспел Воротынский со своими отрядами. Помолившись Богу о помощи, он напал на казанцев. Перед ним стояли бойцы в дорогих доспехах — князья, мурзы, сильнейшие богатыри, слуги казанского хана. Рубка здесь была особенно страшной и упорной. Кровь текла, как вода после дождя.

Автор воинской повести «Казанская история» так рассказывает о гибели последних защитников города: «Безжалостно настигали русские воины казанцев своими мечами и рассекали их секирами, и копьями и сулицами протыкали их насквозь, и нещадно резали их, словно свиней… И вбежали казанцы… на царский двор и в царские палаты и бились с русскими камнями и дубинками, и обшивочными досками, шатаясь, словно в темноте, сами себя убивая и не давая живыми схватить себя. И вскоре побеждены были казанцы — словно трава посечены».

Сдался хан Едигер, правитель Казани. Небольшая группа воинов попыталась пробиться из города, но была отброшена ударами с флангов — лишь немногие смельчаки сумели ускользнуть.

Казанская пахота закончилась, последняя борозда была завершена…

К Ивану Васильевичу от князя Воротынского прибыл гонец с сообщением: дело сделано, город пал.