Иван III

В Москву эту ересь в 1480 году занесли переселенцы из Новгорода. Они тщательно скрывали свои неортодоксальные взгляды. Благодаря тому, что еретики были, как правило, людьми духовного звания и к тому же хорошо образованными, они получили высокие места в московской иерархии. Один из них, Денис, стал протопопом Успенского собора московского Кремля, другой, Алексей, получил ту же должность в Архангельском соборе. Тайным еретикам покровительствовал сам Иван III, который ценил их за смелость, ум и ненависть к чванливым иерархам. Возможно, Державный прикрывал еретиков и для того, чтобы шантажировать ими официальную иерархию, часто встававшую на его пути (63, 176). Он вообще был мастером интриг и пользовался для их плетения любой полезной нитью. Что же касается религиозных принципов, то здесь Иван отнюдь не являлся строгим «ревнителем благочестия». В этом, как и во многом другом, он был близок своему историческому наследнику Петру Великому.

Еретические умствования широко распространились среди московской знати. Ходил слух, что даже сам митрополит Зосима (1490–1494) являлся тайным еретиком. Иерархи во главе с новгородским архиепископом Геннадием и волоцким игуменом Иосифом Саниным начали борьбу с «жидовствующими». Созванный в 1490 году церковный собор осудил некоторых еретиков, но не смог решительно покончить с ересью. В этой духовной борьбе великий князь долго занимал уклончивую позицию. Не желая открыто поддерживать еретиков, он в то же время по возможности сдерживал гонения против них. И лишь осенью 1503 года Иван III отступился от своих прежних собеседников и пообещал Иосифу Волоцкому, что скоро начнет «обыскивати еретиков» (39, 176). Помедлив еще с год, Иван отдал наконец соответствующие распоряжения. Возможно, на его решение повлияло и то обстоятельство, что еретики пользовались сочувствием опальной теперь Елены Волошанки (39, 176).

Зимой 1504/05 года для еретиков настали черные времена. Прежний покровитель обратился к ним жутким обликом палача. «Тоя же зимы князь велики Иван Васильевич и сын его князь велики Василеи Иванович всеа Русии со отцем своим с Симоном митрополитом и с епископы и съ всем собором обыскаша еретиков и повелеша лихих смертною казнью казнити. И сожгоша в клетке диака Волка Курицина да Митю Коноплева, да Ивашка Максимова декабря 27, а Некрасу Рукавову повелеша языка урезати и в Новегороде в Великом сожгоша его. И тое же зимы анхиманьдрита Касиана Юрьевъского сожгоша и его брата, и иных многих еретиков сожгоша, а иных в заточенье заслаша, а иных по манастырем» (38, 176).

Огненное крещение еретиков странным образом совпало с темной кончиной заточенной в темницу в 1502 году великой княгини Елены Стефановны. «Тое же зимы генваря 18 (1505 года. — Н. Б.) в суботу преставися великая княини Елена Волошенка великого князя Ивана Ивановичя, и положиша ея в церкви у Вознесения на Москве» (38, 176). В день смерти Елены церковь праздновала память святителя Афанасия Александрийского — знаменитого борца с еретиками…

Осиротевший Дмитрий-внук продолжал томиться в московской темнице. Иван, вероятно, приказал тюремщикам беречь его. Однако дед был уже плох, а с его кончиной Дмитрий оказывался в полной власти своего главного врага — Василия. Шансов на успех и даже на жизнь у бывшего «самодержца» почти не оставалось. В четверг 4 сентября 1505 года наследник престола 26-летний Василий Иванович женился на дочери московского боярина Юрия Сабурова Соломонии. (Иван долго тянул с женитьбой сына отчасти из-за династического конфликта, отчасти из-за упорного желания найти ему знатную невесту где-нибудь за рубежом.) Вскоре можно было ожидать появления еще одного державного внука…

И тут судьба напоследок еще раз улыбнулась несчастному Дмитрию. Умиравший великий князь почувствовал потребность в его прощении. По-видимому, это произошло за день до кончины Державного, 26 октября 1505 года. В этот день церковь праздновала память великомученика Дмитрия Солунского — небесного покровителя Дмитрия-внука. Иван велел привести узника и, обещая ему власть и свободу, получил от него желанное прощение. Вероятно, все присутствовавшие заливались слезами умиления.