Иван-дурак: Очерк русской народной веры

На Руси в старину знахари не прятались, не скрывались и не напускали на себя мрачную таинственность, как это свойственно колдунам. Приходящих к ним за помощью они встречали приветливо, ласково и без креста и молитвы не приступали к делу. Крест у них всегда на первом месте. Крест они опускали в воду, прежде чем читать свои заклинания. И при этом приговаривали: «крест-креститель, крест — красота церковная, крест вселенный — дьяволу устрашение, человеку спасение»[117]. Хотя знахарство это тоже, в сущности, разновидность колдовства, за колдовство в собственном смысле слова знахари не брались. Они решительно отказывались от всякого злого дела — от магических слов и действий, направленных во вред другому человеку. Поэтому знахарь может помочь освободить человека от «порчи», которую наслал какой-нибудь колдун. Но сам насылать «порчу» знахарь никогда не станет. Знахарь охотно возьмется «снять тоску» с человека, который лишился любви или которого кто-то к себе насильственно приворожил. Но заставить кого-то полюбить знахарь не в состоянии. Потому что это значило бы напустить «присуху» — а это грех и привилегия колдунов.

И дело не только в терминах — «присуха», «снять тоску» или «приворожить». Сама любовь, как чувство исключительное, а тем более внезапная незаконная любовь, понималась как болезнь, которую кто-то наслал путем колдовства. Значит, кто-то испортил девку или парня, наслав на него «присуху» — любовь в виде безумия, какой-то любовной болезни, которая иссушает человека и не дает ему покоя. Как поется в русской народной песне, где молодой человек обращается к возлюбленной девушке, упрекая ее в том, что, дескать, она ему «раскинула печаль по плечам и пустила сухоту по животу»[118]. Здесь мы опять-таки имеем соединение естественного со сверхъестественным и телесного с душевным. Отголосок этих магических представлений мы слышим даже в современном языке: «она меня приворожила» или «он ее заворожил».

В переводе на язык европейского, интеллектуального оккультизма, знахари занимались «белой магией», а «черной магией» (вперемешку с «белой») занимались колдуны. «Белая магия», в отличие от «черной», не противопоставляет себя христианской религии, хотя и пользуется какими-то магическими и колдовскими средствами, восходящими к языческой древности. Но белая магия творит добро, а не зло. При этом она никогда не употребляет магию в собственную пользу.

Интересно в этой связи отметить, что русские знахари, как правило, за свою помощь брали со своих клиентов очень мало денег. По расценкам конца XIX века — 5–10 копеек, да и то при этом приговаривали, что берут эти копейки Богу на свечку. А подчас и вообще отказывались от всякой оплаты за свои труды. Приговаривали: «дело Божеское — за что тут брать?» Они полагали, по-видимому, что за доброе дело нельзя брать деньги и творили свое добро почти бескорыстно — еле-еле собирая на свой прожиточный минимум.

Это представляет знахарей в очень хорошем свете. Иногда — даже в лучшем свете, чем рисовались в глазах народа деревенские попы, взимавшие с населения обязательные поборы. А кроме того, знахари действительно обслуживали в России все население в качестве единственной медицинской помощи. Вплоть до начала XVIII века знахари на Руси лечили все сословия, включая высшие классы. И потому знахари держались так открыто и знахарей было так много, в отличие от колдунов. В энциклопедии Брокгауза и Эфрона указано, что в настоящий момент (т. е. в конце XIX века) знахарей в России много больше, чем профессиональных врачей. Можно представить, сколько же было знахарей в более отдаленные времена.

Знахари подчас были действительно знатоками всяких лекарственных трав и снадобий и, возможно, порою в этом знании природных средств где-то и в чем-то превосходили современную медицину. Но лечение состояло не только в лекарствах. Над всеми лекарствами, а также над больными непременно произносились заговоры и заклинания. Без этого произнесения лекарство само по себе не имело никакой силы. Заклинания произносились полушепотом. Потому знахарей на Руси называли — шептунами. Текст заговора произносился шепотом, а не громко, потому что предполагалось что, если это услышит непосвященный человек, заговор потеряет силу. Кроме того, главная тайна излечения должна оставаться достоянием одного знахаря как человека, владеющего этой тайной и этим знанием. Понятие тайны и понятие знания — сливались.