Иван-дурак: Очерк русской народной веры

Мать-старуха, рассказывали мне недавно, вернулась из бани и, сидя на кровати в ночной рубашке, расчесывает волосы. Сын замечает, что у старухи на ногах отросли громадные ногти — очевидно, ей трудно самой стричь. Он предлагает свои услуги. Но мать отказывается. «Нет, — говорит, — сынок, не надо. Мне скоро помирать. Как же я без ногтей по горе на небо полезу?!» А ведь богомольная старуха понимала, что тело ее сгниет в могиле вместе с ногтями, что не в телесном же виде она перейдет на тот свет. Но, вероятно, в ее представлении какие-то свойства физического тела переносятся на душу. И душа, таким образом, снабжается ногтями. Это можно назвать мистическим материализмом или мистическим реализмом.

Душа, переходя на тот свет, должна иметь какой-то телесный минимум. Отсюда становятся понятными некоторые старинные обычаи в простонародной среде. В случае эпидемий или очень студеной зимой, когда трудно рыть могилу, иногда в одной могиле хоронили сразу двоих покойников. Тогда слабейшему из них клали палку, чтобы он мог обороняться от другого мертвеца. А если при рытье могилы случайно наталкивались на чей-то старый гроб, то в яму кидали деньги, чтобы старый хозяин по-доброму принял нового жильца. В противном случае мертвецы будут драться за свое место до конца света. С этими же представлениями о телесном облике отлетевшей души связаны поминальные обряды. До сих пор в день поминовения родителей православные люди идут на кладбище и разбрасывают на могилах кутью — кашу с изюмом. Эту кутью потом склевывают птицы. Но в старину думали, что эта пища идет душам умерших. Ибо душа человека способна прилетать на землю в образе птицы. В глубокой древности на Руси вообще полагали, что птицы небесные прилетают на землю из рая. До сих пор существует народная примета: если какая-то птичка случайно залетела в окно, это предвестие скорой кончины кого-то из живущих в доме. Это с того света прилетала родная душа в образе птицы — с предупреждением о смерти.

Еще в конце прошлого века в русских деревнях существовал следующий поминальный порядок. Во время поминального обеда ставили на стол лишний прибор — для покойного. Если после обеда ложка оказывалась немного влажной, это было признаком, что покойный ел.

Все это, вместе взятое, — пища, приносимая умершим, деньги, которые бросали в могилу, одежда, в которую одевают покойника, — безусловно восходит к очень древним временам. Как известно по многочисленным раскопкам, знатного человека хоронили вместе с его конем, оружием, утварью, драгоценностями, с его женой или рабыней, или несколькими слугами, чтобы он имел на том свете все самое необходимое. Тот свет рисовался достаточно материально. Эти обряды и обычаи известны по всему миру, в том числе и на территории нынешней России. Сохранилась очень подробная запись похоронного обряда, которую составил арабский путешественник и писатель Ибн-Фадлан. В начале X века, в 921 г., он через Среднюю Азию совершил путешествие в Поволжье, где располагалось тогда Болгарское царство. Там жили разные племена и народы (болгары, хазары и т. д.), в том числе — племя по имени русы (не нужно путать с русскими, поскольку, по всей вероятности, это были не славяне, а тюрки). Но, очевидно, быт и некоторые обряды этих племен не слишком отличались от славянских языческих обычаев. Ибн-Фадлан лично присутствовал на погребении знатного руса и оставил на эту тему уникальную запись.

В первую очередь семья покойного предлагала отрокам и девушкам (очевидно, его рабам и рабыням) вопрос: «Кто умрет из вас вместе с ним?» Находилась девушка, готовая уйти на тот свет со своим господином. Обреченная на смерть проводит время в пении и в веселии. Приготовления к похоронному обряду растягиваются на много дней и составляют своего рода торжественный праздник перехода человека в иной мир. И вот, — рассказывает Ибн-Фадлан, — я прибыл на берег реки (по всей видимости, Волги), на которой находился корабль покойного. Теперь этот корабль вытаскивают на берег и начинают обряжать. В середине ставят шалаш и покрывают его разными тканями. Умершего руса, роскошно одетого, извлекают из временной могилы, где он доселе находился, и сажают на скамью, установленную на корабле. Украшают цветами и плодами, ставят перед ним хлеб, лук и мясо. Появляется некая старуха, руководящая всей церемонией, — «ангел смерти». Девушка перед смертью произносит какие-то заклятья. Ибн-Фадлан, как дотошный исследователь, просил перевести, что говорит в этот момент девушка. «Она, — отвечал переводчик, — сказала в первый раз: — Вот я вижу своего отца и свою мать. И сказала во второй раз: — Вот все мои умершие родственники, сидящие. И сказала в третий раз: — Вот я вижу своего господина сидящим в саду, а сад красив, зелен, и с ним мужи и отроки, и вот он зовет меня, так ведите же меня к нему».