ИВ. Тетралогия (СИ)

Мужчины в брюках и вязаных свитерах, либо в традиционных вердепомовых юбках килтах в черную и оранжевую клетку, вальяжно восседали на валунах или поваленных стволах деревьев, курили трубки и беспрерывно поднимали огромные деревянные кружки с пенным элем, не забывая угощать окружающих. Женщины в старомодных чепцах и пышных юбках готовили в больших котлах густое мясное рагу. От многообразных оттенков зеленого, любимого цвета ирландцев, пестрело в глазах. Я веселился вместе с крестьянами, плясал вокруг костра и вволю напился местного пива. Не забыл, конечно, и о крови, побаловав себя молодой симпатичной селянкой.

Перед рассветом я вернулся в замок. Праздник закончился, и я вновь предался тихой грусти. Я и по человеческим меркам еще молод, а уж для вампира и говорить нечего. Возможно, завтра мое существование прервется. Да так глупо и пафосно. Я мало успел сделать и столько ждал от будущего. Но хуже всего оставлять Эль. И ради чего? Безответственное мальчишество и похоть. Может, написать ей прощальное письмо, рассказать о своих чувствах? Вот уж, точно не стоит, это только причинит ей лишние страдания. Пусть останется в неведении. Надеюсь, если мне не повезет, они с Гаэтаном смогут поддержать друг друга.

Наверное, лучше действительно поспать. Что зря душу трепать переживаниями?

Неожиданно слуга барона попросил меня пройти в кабинет.

Дуэльным кодексом встречи противников до начала поединка запрещены. Милорд не мог не знать подобного, тем не менее, пошел на нарушение, значит, хотел сообщить что-то важное. Любопытство заставило принять предложение. «Грозный бретер» нервно расхаживал из угла в угол. Похоже, он находился в затруднении, как начать разговор. Но я не собирался облегчать ему задачу, поэтому, сложив на груди руки, спокойно ждал.

— Господин Ансело, — неуверенно заговорил он, отводя взгляд, — как вы отнесетесь, если я предложу считать инцидент исчерпанным? Более того, если вы согласитесь немного помочь, я готов принести извинения и буду вам весьма признателен.

Неожиданно! Я слегка опешил, не зная, как реагировать, пребывая в крайнем разочаровании. Неужели я разучился разбираться в людях? Я уверен, что трусом Монтегю не являлся, что честь и достоинство для него не пустой звук, а основная составляющая аристократической сущности. Что могло вынудить его пойти на попятный, и отказаться от им же инициированной дуэли? Чувствовал он себя явно не в своей тарелке, и, одновременно, походил на кота, объевшегося хозяйской сметаной.

— Не спешите делать выводы. Я все объясню. Дело в том, — продолжил барон, улавливая мои мысли, — что фактически я уже расквитался с вами. Можно сказать, расплатился той же монетой. Хотя и полагаю это недостойным джентльмена.

Похоже, вид у меня был по-прежнему недоумевающим, поэтому он продолжил объяснения:

— Стыдно признаться, но, сильно гневаясь, я поддался искушению и соблазнил вашу подругу, очаровательную мисс Магали, так что считаю себя отомщенным. Мы в расчете, если теперь вы, в свою очередь, не начнете требовать сатисфакцию.

Мужчина был весьма смущен своим неблаговидным поступком, но при том несомненно гордился, что так ловко поквитался. Жестокая, однако, вендетта! У меня хватило благоразумия удержаться от смеха. Максимально сохраняя серьезное лицо, я великодушно ответил, что не настаиваю на дуэли. Очевидно, у милорда груз упал с плеч. Но, к моему изумлению, он произнес следующее:

— Тогда у меня к вам еще одна просьба: поединок должен состояться, как запланировано.

— Господин Макдермотт, соблаговолите пояснить. Признаться, я не улавливаю логики в ваших словах, — сообщил я озадаченно.

— Не секрет, что я много лет существовал вдали от общества, полностью погруженный в прошлое. Я застрял вне времени, вычеркнул себя из бытия. Но мисс Магали открыла мне глаза. Я прозрел и понял, сколько упустил возможностей, как много лет даром потратил и хотел бы все наверстать. Предлагаю следующее. Мы изменим условия, они станут еще жестче, установим барьеры в десяти шагах. С такого расстояния промахнуться невозможно. Только пули останутся самые обычные, свинцовые. Вы попадете мне в сердце, врач и секунданты констатируют смерть. Мое тело перенесут в семейный склеп, где я благополучно воскресну. Разумеется, не собираясь являться словно Мессия, я вместе с новой возлюбленной незаметно уеду. Моя гибель покончит также и с подозрениями насчет моей сущности, возникшими после возвращения в общество. Сменив документы, лет через двадцать приму свое наследство заново, поскольку мои бумаги и дела, благодаря вам, отныне в полном порядке. Я же в компании очаровательной женщины посвящу эти годы путешествиям и приятному времяпрепровождению.