Юсуф из Куюджака

- Я поеду в Дженнетаягы и вернусь обратно. Может, немного задержусь там, - сказал он.

Извозчик знал его. Ничего не подозревая, он снял с лошадей торбы с кормом, положил их под сиденье, надел постромки и протянул вожжи Юсуфу, который тем временем успел прыгнуть в коляску.

До Соуктулумбы Юсуф ехал медленным шагом, но потом схватил кнут и погнал лошадей во весь опор. Он потерял голову от нетерпения, весь устремившись вперед. Он, казалось, хотел обогнать лошадей. Громоздкий экипаж, раскачиваясь из стороны в сторону, подпрыгивал на разбитой каменистой дороге. За виноградниками дорога шла по краю узкого сухого оврага. Весной здесь бурлил поток, а теперь все поросло крапивой, которую рвали и раскидывали во все стороны копыта мчащихся лошадей.

Юсуф тяжело дышал, казалось, он сам, а не лошадь, мчался сюда сломя голову. Продолжать так ехать дальше - значило всполошить всю округу. Натянув вожжи, он остановил лошадей. Спрыгнув на землю, он быстро зашагал по высокой обочине. Лошади, после короткого, но трудного пробега, перебирали ногами и мочились. Приблизившись к винограднику Хильми-бея, Юсуф прижался к забору. Рука его лежала на пистолете. Вокруг не было никого. Солнце палило немилосердно. Время приближалось к третьему намазу (Третий намаз - молитва, совершается в час, разделяющий время между полуднем и заходом солнца на две равные части). Но люди все еще не могли отделаться от вялости, которую нагнала на них страшная жара, и не выходили из своих укрытий. Только из летнего особняка Хильми-бея доносилось пение и гомон, а на самом винограднике среди лоз виднелись две женские фигуры. Юсуф узнал в них Муаззез и сестру Васфи - Мелиху. Конечно, взрослые женщины не вышли бы в такую жару на солнце, чтобы есть еще незрелый виноград.

Юсуф обошел вокруг виноградника. Внимательно осмотрел все укромные уголки, все затененные деревьями места. Никого, кроме девушек, не было видно. Убедившись в этом, он вернулся к деревянной решетчатой калитке, толкнул ее и вошел. Девушки услышали, как скрипнула калитка, и оглянулись.

- Муаззез! - глухо окликнул Юсуф.

Девушка остолбенела. Она взглянула на ничего не понимавшую Мелиху, потом растерянно огляделась, словно кого-то искала. Нерешительность ее продолжалась недолго. Она быстро овладела собой и сказала приятельнице:

- Ты ешь, я пойду посмотрю… Это, кажется, Юсуф, мой старший брат. Может, с отцом что случилось?

Она сама поверила в только что выдуманную ею ложь. Ей в самом деле стало страшно: а вдруг Юсуф привез недобрую весть. Пока она бежала по взрыхленной земле, цепляясь ногами за виноградные лозы, тревога ее росла. Она вся дрожала.

- Папочка! Папочка! - несколько раз вырвалось у нее.

Приблизившись к Юсуфу, она испугалась выражения его лица. Но когда он спросил: «Ты зачем сюда пришла, Муаззез?» - она облегченно вздохнула.

Значит, с отцом ничего не случилось. Значит, не это привело сюда Юсуфа. В другое время она испугалась бы его гнева. Но сейчас двойная радость вызвала слезы на ее глазах: она поняла, что тревога ее была напрасной, и испытывала необъяснимую радость оттого, что Юсуф пришел сюда только ради нее.

- А что тут плохого, Юсуф? - спросила она с наивным видом. - Что может случиться со мной? Ведь я не одна, с мамой.

Юсуф строго смотрел ей в лицо.

- Я спрашиваю, почему ты пришла, Муаззез?!

Твоя мать пусть делает все, что ей вздумается. Зачем ты сюда ходишь?!

Муаззез вдруг захотелось немного помучить его, притвориться, что она не понимает, чего он от нее хочет. Она не могла удержаться, чтобы не отплатить Юсуфу за те страдания, которые он причинял ей в последние месяцы. Это желание было вызвано радостью и ощущением счастья, охватившим ее в тот миг. Если бы она не сдержалась, то бросилась бы Юсуфу на шею. Но она нахмурила брови и спросила:

- А что мне делать, Юсуф? Сидеть целый день дома? Разве я не вправе хоть чуточку развлечься?

Юсуф опустил голову. Как раскаивался он сейчас, что пришел сюда. Гнев его прошел, уступив место тупой тоске. Ему захотелось поскорее уйти отсюда.

- Хорошо, поступай, как знаешь, - проговорил он, не поднимая головы, и уже собрался повернуться к ней спиной, как Муаззез, придвинувшись к нему, прошептала:

- Юсуф!

- Что?

- Юсуф, зачем ты пришел сюда?

Он не ответил. И правда, зачем он пришел сюда?

- Ты пришел сюда за мной?

Он кивнул головой и залился краской, словно признался в чем-то постыдном.

- Да.

Муаззез взглянула ему в глаза, и сердце у нее встрепенулось от счастья. Она прочла в них то самое выражение, как в тот вечер, когда он сказал ей: «Понял».

- Идем отсюда, Юсуф, идем, - решительно проговорила Муаззез.

Юсуф, весь красный, утвердительно кивнул головой.

- Я только возьму свое покрывало… Юсуф быстро схватил ее за руку.

- Оставь, не надо, идем со мной!

- Как же не надо? - проговорила девушка. - Что скажет мама? Что скажут люди?

- Никто ничего не скажет, - отвечал Юсуф, выводя ее за руку из виноградника. - А скажут - невелика беда…