Юсуф из Куюджака

- Юсуф! Муаззез уже в том возрасте, когда надо выходить замуж. За нее сватаются. Я тебе ничего не говорил, но, вероятно, ты слышал - ее руки просит сын Хильми-бея Шакир! Я знаю, что вы с ним не в ладах. Но дело идет о счастье твоей сестры. Вначале я не был склонен принять это сватовство, так как считал Шакира неисправимым развратником. Но люди, которым я доверяю, утверждают, что парень он, в сущности, неплохой, только по молодости лет да под влиянием дурных приятелей ведет немного распущенную жизнь. Теперь же, после того как он посватался к Муаззез, за ним никто не замечает прежнего сумасбродства. Многие даже говорят: удивляемся, мол, как парень, не знавший никакого удержу, сделался вдруг таким тихоней. Значит, он может исправиться. Ты, конечно, не станешь противиться замужеству Муаззез из-за ваших ребяческих ссор… - Тут только Саляхаттин-бей заметил, что Юсуф плетет косичку из бахромы на занавесе и совсем не слушает его. Он умолк, огорченный.

Юсуф оставил занавес:

- Раз ты уже решил, к чему теперь мне все это рассказывать? Ты - отец, ты и должен думать о судьбе дочери. А мне что?

- Помилуй, Юсуф! Разве я не знаю, что ты заботишься о Муаззез больше, чем я? Ты - ей и за старшего брата, и за отца. Чего говорить, даже мать о ней так не заботилась, как ты. Поэтому ты не отмахивайся, мне, мол, что. Я ведь с тобой советуюсь, как с равным. Старое зло свое отбрось, но если видишь в сватовстве Шакира что-либо дурное, говори. Почему ты отмалчиваешься? Может, тебе что-нибудь известно?

- Мае известно, что Шакир - сукин сын! За таких девушек не выдают.

- Я раньше тоже так думал, Юсуф! Но верно ли будет, если мы наотрез откажем? Все говорят, что Шакир очень переменился.

- Отчего же он переменился?

- Оттого, что решил стать человеком, образумился.

- А вы и поверили?

- С чего же он тогда присмирел?

- Со страху… Если бы ты знал, как Шакир и Хильми-бей рвут и мечут! Я кое о чем догадывался, только никак в толк не мог взять, почему. Спасибо, Али раскрыл мне глаза. Али тоже ничего определенного не знает, только слышал, что говорят в городе. Дыма без огня не бывает. Если даже одна десятая того, что я слыхал, правда, то таким не то что девушку отдать - «здравствуй» сказать позор.

- Все это, наверное, преувеличено или выдумано. Разве можно судить о человеке по сплетням?

Юсуф отвернулся, словно их разговор затянулся и наскучил ему:

- Делайте, как хотите. Вы меня спросили, я вам ответил…

Поведение Юсуфа рассердило Саляхаттина-бея.

- Конечно, я сделаю так, как хочу. Но если бы ты сказал все, что тебе известно, и перестал бы на что-то намекать, было бы еще лучше.

Юсуф пожал плечами, поднялся и хотел было уйти, но Саляхаттин-бей, побледнев, схватил его за руку:

- Вы все сговорились меня доконать, что ли? - -заговорил он дрожащим прерывистым голосом. - Неужто не только город, но даже и мои домашние ополчились против меня, а я-то надеялся, Юсуф, что хоть ты поймешь меня. Юсуф! Я думал, - ты - единственный родной мне человек. Я ведь с ума схожу, сынок. С ума схожу… Если так будет продолжаться, я убегу куда глаза глядят или пущу себе пулю в лоб. Ты говоришь, чтобы я не отдавал Муаззез за Шакира, не так ли? Прекрасно! И я этого не хочу! Но что я могу поделать? Если ты можешь дать мне совет, говори. Я поступлю так, как ты скажешь. Но у меня нет больше сил бороться. Я больше не в состоянии тянуть, не в силах отбиваться от этой стаи коварных, злобных волков, делать вид, что не понимаю их угроз, каждый день выдумывать новые предлоги и вежливо улыбаться. Я тоже человек, Юсуф. Я тоже состою из мышц и нервов. Пожалей меня хоть немного!

Губы несчастного дрожали. Сердце Юсуфа сжалось от бесконечного сострадания и любви к этому человеку. С трудом удержавшись от того, чтобы броситься ему на шею и расцеловать, он только и смог сказать:

- Поступайте, как вам кажется лучше, отец! Но если хотите знать, чего стоят эти люди, поговорите с нашей Кюброй и ее матерью. Я думаю, они достаточно знают этих негодяев.

- Какое отношение Кюбра и ее мать имеют к Хильми-бею?

- Не знаю… Вероятно, большее, чем мы можем предположить.

XVI

Юсуф позвал Кюбру и ее мать. Увидев Саляхаттина-бея, они испугались.

- Вы не успели в тот вечер рассказать мне все до конца, - обратился к ним Юсуф. - Начните теперь сначала, отец тоже хочет послушать.

Саляхаттин-бей усадил женщин и добавил:

- Можете мне все рассказать, не бойтесь. Ваша история, кажется, имеет отношение к Хильми-бею. А его сын Шакир сватает нашу Муаззез. Я готов дать согласие. Но Юсуф сказал мне, что вы о них кое-что знаете, и пока я об этом не услышу, не могу принять окончательного решения. Начало он мне уже рассказал, так что вы говорите только о том, что касается Хильми-бея и его семьи. Наверное, эта история связана с Кюброй?

Мать и дочь некоторое время молчали, не зная, как отвечать на эти неожиданные вопросы. Кюбра опустила голову и уставилась в пол. Тогда Саляхаттин-бей обратился к ней:

- Кюбра, дочь моя! Муаззез - твоя сестра, и ты, конечно, желаешь ей добра… Подумай об этом и расскажи мне все, что знаешь. Все, что произошло. Хорошо?