Юрий Тынянов

В абсолютистском государстве прогнозы историков и политиков так часто ошибочны и обречены, потому что при абсолютизме воля правителя или дворцовая борьба совершаются по законам истории, не подчиненным естественному мышлению, доступному анализу историка и политика. Скачки и зигзаги абсолютистской власти подчинены закономерностям, исследовать которые можно только в иной системе мышления. Пушкин-историк мыслил в категориях естественного права, и поэтому его прогнозы оказались ошибочными, а надежды на новое царствование несерьезными и кончившимися катастрофическим разочарованием. Тогда Пушкин ухватился за величие государства, роль России, победы, успехи и прочее в том же роде.

Но кроме конфликта с враждебным государством была еще и тщеславная гордость его победами, пушками, триумфами, фонтанами и фейерверками. Не под ударами роковой власти поэт восхищается крикливыми успехами этой роковой власти. (Герцен впоследствии это вспомнил поэту.) Как много было замечательных художников, проникновенных и широких умов, которые из-за бенгальского триумфа, из-за куска земли, вырванного у соседа и стоившего рек человеческой крови, готовы были простить казни и пытки, насилия, унижения, несправедливость и нищету.

И Пушкин простил многое. То, что стало потом называться пушкинским примирением с государством, было противоречиво, и было то искренним восхищением его победами, то лицемерным пренебрежением своими обидами. Примирение было не добровольным и вынужденным и таким, когда больше ничего не остается и человек уговаривает себя, что он не льстец, когда царю хвалу свободную слагает. И поэтому Пушкин писал то "Во глубине сибирских руд", то "Стансы", то "Поэт и толпа". Все это кончилось смертью, убийством.

Пушкина этой поры Тынянов в 1927 году называет тревожно и симптоматично: "тонким дипломатом". Это сказано в романе о другом "тонком дипломате", Грибоедове. "Тонкий дипломат" Грибоедов живет трагической жизнью и умирает трагической смертью. Пушкин в эти годы не погиб, и Тынянов намекает на то, что он не погиб именно потому, что был "тонким дипломатом". В романе о Грибоедове такой намек звучит подчеркнуто выразительно. Пушкин в "Вазир-Мухтаре" "кидает им кость" - "Стансы" и пишет "барабанную поэму" "Полтаву". Так думает Тынянов в "Смерти Вазир-Мухтара" о двадцатидевятилетнем Пушкине, о Пушкине после поражения восстания. "Ни одного друга не приобрел Пушкин этими стансами, а сколько новых врагов! Александр Сергеевич Пушкин был тонкий дипломат. Сколько подводных камней миновал он с легкостью танцевальной. Но жизнь простей и грубей всего, она берет человека в свои руки. Пушкин не хотел остаться за флагом. Вот он кидает им кость. Однако ж никто об этом так не решается говорить, а он говорит". То есть все так делают, никому не хочется остаться за флагом, уж он-то, Грибоедов, куда как хорошо это знает, да все помалкивают, а Пушкин говорит. Вот, оказывается, в чем дело: первое место! Упаси бог, чтобы тебя кто-нибудь "пересел", ярмарка тщеславия! И - только.

Тынянов или не заинтересовался, или не заметил, что все это трагичнее, серьезнее и выходит за пределы частного - даже пушкинского! - случая.

Если все это и было на самом деле, то никогда не было ни единственным, ни главным в сложнейшей, в важнейшей проблеме взаимоотношений государства и выжившей, сохранившейся, не разбежавшейся по ренегатским щелям, враждебной этому государству лучшей части русского общества. Образ Пушкина в "Смерти Вазир-Мухтара" создан писателем, который не принял во внимание по крайней мере трех важных обстоятельств.

Во-первых, "Стансы" все-таки не просто льстят (как это нередко случалось в отечественной поэзии и соседних искусствах), а преследуют цель, которая не бросает тени на автора, - они просят помиловать наказанных декабристов. Пушкину можно было возразить, что наивно таким способом пытаться воздействовать на Николая Павловича, но упрекать его за намерение таким способом поправить собственные дела, скорее всего, неверно.

Во-вторых, в пору пересмотра методов и программ побежденной революции, всегда начинаются поиски новых методов и программ, всегда связанных с побежденной революцией и всегда противопоставленных ей. "Стансы" были попыткой обрести союзника в императоре, введенном в заблуждение нехорошими придворными. Кроме Этого, существовала надежда на то, что люди не вечны и вместо плохого императора, может быть, когда-нибудь будет хороший...

Исчерпывающие разъяснения по этому вопросу желающие могут получить в известном произведении Н. А. Некрасова "Забытая деревня". В этом произведении сказано:

А в гробу-то барин; а за гробом - новый*

Особенно следует обратить внимание на строки:

Старого отпели, новый слезы вытер,

Сел в свою карету и уехал в Питер**.

* Н. А. Н е к р а с о в. Полное собрание сочинений и писем. Под общей редакцией В. Е. Евгеньева-Максимова, А. М. Еголина и К. И. Чуковского, тома 1-12, 1948-1953, т. 1. М., Государственное издательство художественной литературы, 1948, стр. 156.