Читаем Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний» полностью

Передвинуть, это должно быть там, где она уже пострадала.

Смягчить Улялюма.

И, конечно, другой финал.

Смягчить после «дурного запаха».

358. 2. 77. Л. 1

/1/. Пролог. Как было.

2. Дома. Как было + чтение газеты о Чаплине.

3. Пансион.

1. Пантомима, определяющая в ней убежд/енную/ ремесленницу.

Приходит дама с платьями.

Татаров сидит за стеклом в ресторане.

У этих двух контакт, потому что, во-первых, они любовники — и, скажем, Татаров прочел накануне в газетах о приезде в N артистки Гончаровой и — ведь приезжая из Москвы — злодейско-эмигрантский лит/ератор/, а во-вторых: пойди продай ей платья.

Выбор платьев. Нравятся. Дорого. Уходит злодейка. Оставляет рекламную карточку с адресом. Приходят приглашать на раут.

358. 2. 69. Л. 17

В первой сцене (дома) она рассуждает о цветах (жасмин; и ей приносят жасмин в конце сцены.

Маленькая сцена на дороге.

На баррикадах.

Столкнов/ение/ с полицией.

Кизеветтер.

Смерть Лели.

358. 2. 69. Л. 16

Насчет интеллиг/енции/, насчет высшего ума.

358. 2. 74. Л. 21

В Москве происходит суд над вредителями. Вечером… (Обрыв фразы. — В.Г.)

358. 2. 76. Л. 44

1. Один болен чахоткой (курорты, Ницца, Крым).

2. Женщина с ребенком (ясли).

3. Женщина (раскрепощение).

4. Неграмотность (наука) — свободная мысль, изобретатель.

5. Негр (нацменьшинство).

6. Неблагоустроенность (пепелища и дворцы культуры).

7. Слепой рабочий (охрана труда). «Газеты мне читает внук».

8. Отсутствие безработицы.

На Западе: двенадцатичасовой рабочий день.

358. 2. 69. Л. 16

Пролог.

Утро — Пансион.

Маржер/ет/.

Тат/аров/.

Полпр/ед/.

Татаров.

Дорога.

Баррик/ады/.

Леля приходит с безработными в город.

Полиция. Баррикады.

Леля на баррикаде.

Безумная память ее просветляется.

Она вспоминает список благодеяний.

Она знает их, и помнит, и кричит о них капиталистическому миру.

Она стоит между двумя лагерями в ночь классового боя, и теперь ей ясно, что высший ум, высшая интеллигентность…

358. 2. 69. Л. 26

Патетическая мелодрама.[73]

16 — сцена у Татарова.

17 — сцена с Чаплином. Улица.

19 — финал.

Умирая, она говорит: (Кому? Всем?) Чаплину.

Не отвечайте ему. Он убил меня из ревности.

Меня бранили зато, что я не могу слиться с массой, переродиться. Я была индивидуалистка, ставила себя выше всех… Теперь я слилась с массой и переродилась. Простите меня. Когда они придут сюда — с лохм/отьями/ кр/асных/ знамен, скажите им, что, умирая, я просила у вас прощения.

Ее разоблачает коммунист, инвалид войны, он читал список преступлений, жалобу!

Леля: Закройте меня красным флагом.

Нельзя.

358. 2. 69. Л. 16<p>Раздел Б</p><p>Варианты, наброски сцен, ни в каком виде не вошедших в связный текст пьесы</p>

Вариант.

Театральный разъезд со сценой приставания.

Театральный разъезд.

<…>.

Подумай, женщина исполняет мужскую роль…

— Чудная, чудная, чудная.

Какая великая актриса!

Театральный разъезд.

Фонари. Афиши. На афишах: «Гамлет»,«Гамлет», «Гамлет».

Сбегает по лестнице Лара.

— Скорей, скорей, вот хорошо успели…

— А ну подожди… а ну подожди… галоши, галоши, галоши… ой, это не моя галоша, а ну подожди… Ну да, ну да… смотри: чужую галошу дали…

— Да что ты выдумываешь… А ну покажи… Это твоя галоша…

— В моей галоше луна отражалась, а в этой не отражается…

— А ну повернись.

— Ну что, ты видишь?

— Сюда.

— Ну, что?

— Не отражается.

— А где луна?

— И луны нет.

[Так как же теперь доказать? Нельзя же до завтра ждать. Что ж, я буду здесь, значит, сидеть на ступеньках и ждать, пока завтра взойдет луна. Пьеса дурацкая, галоши нет].

— Вот видишь. Вот дура. Из-за тебя. Даю слово: никогда с тобой никуда. Убирайся вон…

— Коля! Коля! Коля! Завтра проверим.

Наверху идет представление.

Финал «Гамлета».

Гамлет убивает короля.

Аплодисменты.

Поток людей бежит по лестнице.

— А ну, чья пьеса? Подожди, я хочу посмотреть, чья пьеса. «Гамлет, принц датский». Трагедия в пяти действиях Виллиама Шекспира. Переводная. А ну, подожди.

Читает список действующих лиц.

Король Клавдий — Бекетов, королева Гертруда — Надежда Сакс, Гамлет, ее сын от первого брака — Елена Гончарова. Женщина играет мужчину. Ты заметила, Шурочка? Гамлета играла женщина. Совсем не заметно. Абсолютно не похоже.

— А ноги? Сразу видно, что женские ноги.

— А я не заметил. Вот жаль. Красивая, да? Красивые ноги? А я не заметил.

[Ноги как ноги].

Уходят.

Аплодисменты. Раскланиваются актеры.

— Хорошая пьеса. Только смысла много.

— Где вы сидели?

— В шестом ряду.

— А мы в третьем.

— Разве не в четвертом?

— Нет, в третьем.

— А нам показалось, что в четвертом.

— Оставьте, пожалуйста, бросьте! В чем дело?

— Миша, не надо, слышишь, не надо!

[Я еще в буфете заметил].

— Оставь, подожди. Я говорю: оставь. Я ему морду набью.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги