Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем "Список благодеяний "

Леля.Я вижу, что вы тот, кого я ждала всю жизнь. Вы Чаплин? Так вот, как мы встретились с тобой, маленький человечек… Я была молодая, красивая. И вот что со мной стало. Далеко-далеко, в старом доме, в комнате, где я спала [и думала, и видела во сне] и где собирались мои друзья, висел твой портрет на стене… Я принесла тебе клятву стать такой, как ты. Я мечтала о встрече с тобой. Я знала, что только тебе можно пожаловался и что только ты поймешь меня, потому что ты лучший человек на земле. У меня украли мою жалобу, и превратили ее в камень, и раздавили этим камнем мою жизнь… Видишь, я стала нищей…

Человечек.Я тоже нищий].

358. 2. 79. Л. 17–18

_____________

<…>.

Шествие движется. Человечек задержался.

Человечек(кричит Леле). Поднимайтесь! Поднимайтесь!

Выходит из толпы фонарщик.

Фонарщик.Кого ты зовешь, человечек?

Человечек.А, здравствуй, фонарщик! Тебе, я вижу, надоело зажигать фонари?

Фонарщик.Нет, мне надоело тушить злобу. Ну что? Ты поел тогда супу? Оставил на ужин?

Человечек.Нет, понимаешь ли, съел все сразу.

Фонарщик.Ничего! Сейчас мы славно пообедаем!

Человечек.Тогда возьмем с собой еще одну голодную.

Фонарщик.Где она?

Леля стоит внизу, прямая, всклокоченная, босая.

Эй, старуха, ты пойдешь с нами?

Леля.Если вы простите меня.

Фонарщик.Кто ты?

Леля.Предательница.

Фонарщик.Кого ты предала?

Леля.Вас.

Фонарщик.Поднимись сюда, я плохо тебя понимаю.

Леля всходит на вал.

Эх ты, человечек, — вот видишь, она тебя накормила супом, а сама от голоду помешалась.

Человечек.Я, понимаешь ли, флейтист, и вся моя [память] внимание держится в пальцах. И я потому не узнал ее.

Фонарщик.А я, понимаешь ли, фонарщик, и вся моя [память] внимание держится в глазах. Потому я узнал ее сразу. Идем. Веди ее.

Человечек.У вас хватит сил идти?

Леля.Хватит.

Человечек.Три километра!

Леля.Я хотела пройти три тысячи!

Человечек.Идем!

Идут безработные.

Марш.

Конец сцены.

358. 2. 79. Л. 27–28

_____________

Рассвет. Дорога. Насыпь. Домики.

Вдали очертания огромного города.

Гаснут фонари. Фонарщик гасит фонари.

Идет по насыпи Леля.

Фонарщик.За кем идешь, смерть?

Леля.Ты фонарщик?

Фонарщик.А тебе хочется, чтобы я был могильщик?

Леля.Ты весел, и тебя можно принять за могильщика.

Фонарщик.Я сплю днем и потому весел ночью. А разве могильщики — веселые?

Леля.Я видела двух веселых могильщиков.

Фонарщик.Где?

Леля.В одной пьесе, когда была артисткой.

Фонарщик.Что это за пьеса, в которой участвуют могильщики?

Леля.«Гамлет».

358. 2. 79. Л. 1

Глава 3

«В борьбе с самим собой…» К истории текста «Списка благодеяний»: замысел пьесы, трансформация сюжета, цензурные приключения

Сложное положение дел с репертуаром, проще говоря, отсутствие пьес в театре Мейерхольда на рубеже 1920–1930-х годов ни для кого секретом не было.

Виктор Шкловский писал, что конструкции спектаклей у Мейерхольда «дивертисментны», а сам театр «как будто умышленно обходится без пьес или с пьесами нулевого значения» [93]. Еще резче формулировал Н. Берковский, утверждая, что Мейерхольд «борется с семантикой автора» (и разбирал это на примере «Ревизора»: «заплечный мастер», «хрустят кости» автора, — такими были метафоры Берковского). «Нельзя не тревожиться о судьбе трактовки Мейерхольдом всего дальнейшего репертуара…» [94]

Уже произошли — и стали достоянием общественности — ссоры Мейерхольда с А. Файко, И. Эренбургом, И. Сельвинским, вскоре начнутся расхождения с Вс. Вишневским, М. Зощенко. И хотя у каждого конфликта режиссера с драматургом были, бесспорно, свои причины, но в результате и без того ограниченный круг возможных авторов сужался. М. Булгаков на просьбы Мейерхольда о пьесе отвечает отказом [95]. Эрдмановского «Самоубийцу» и «Хочу ребенка» С. Третьякова ставить не разрешают. Большинство же действующих драматургов режиссеру неинтересны, от А. Афиногенова, Б. Ромашова, В. Киршона и пр. до А. Толстого и В. Катаева. Между тем современная, живая пьеса ему необходима.

«Мейерхольд в <…> стадии удачи, но эту удачу нужно сменить другой удачей, мейерхольдовской же. Театр Мейерхольда пришел к необходимости иметь свою драматургию» [96], — полагает тот же наблюдательный Виктор Шкловский.

В эти месяцы «мейерхольдовская» пьеса уже заказана. Ее пишет Юрий Олеша.