Юрий Долгорукий

А во главе стола — большие князья, внуки Ярослава Мудрого: Святополк Изяславич Киевский, Владимир Всеволодович Переяславский, Давид Святославич Черниговский и братья его Олег Гориславич Тмутараканьский и Ярослав Рязанский; из правнуков Ярослава Мудрого был приближен только Василько Ростиславич, да и то потому, что остался за смертью отца старшим в своём княжеском роде.

Старшие князья говорили, младшие внимали уважительно, безгласно. Юрий тем более не высовывался, место своё знал.

Сидит Юрий на дальнем конце, за спиной боярин Фома Ратиборович на ногах переминается, жарко дышит в затылок, что-то шепчет. Хоть и знатен боярин Фома Ратиборович, на княжеском совете сидеть ему за столом не положено. Но Юрий боярские советы не слушает, тянется к главе стола, где большие князья речи ведут.

Разные они были - и обличьем, и повадками, и голосами, - и казалось, надолго отчуждёнными взаимной враждой, но говорили на съезде удивительно единодушно. Видно, дошло-таки до владетелей Русской земли, что одноконечно пригнуть супротивников оружием никому не под силу, а вред собственным княжествам от усобной войны немалый. Потому речи князей как бы складывались в одну большую речь, где каждый дополнял других, а не спорил.

«Братия, ведаете и видите, какое настроение в Русской земле между нами, внуками Ярослава! О землях и градах спорим, сами оружием управу чиним, разоряя княжества, а к старшим за советом не обращаемся...» (так великий князь Святополк Изяславич начал съезд).

«Половцы, видя такое настроение, наипаче радуются и, нападая всюду, земли наши разоряют, людей побивают и в полон отводят, отчего уже многие места запустели. Соединим же, братия, дружины наши для побития поганых!» (это Владимир Мономах страстно возгласил, и одобрили его князья).

«Сознаемся, братия, что, не имея прежних доходов из-за земельного запустения, хотим отнятием у своей же братии имение себе присовокупить, но почасту и своё теряем в усобице. Разумно ли сие?»

«Дед наш, великий князь Ярослав Мудрый, уже всех вотчинами наделил, по городам расставил. Много ли корысти мы приобрели от переделов? Только урон себе и братии своей...»

«Порешим так, братия: кто взял неправдой против Ярославова раздела, тот возвратить должен, чтобы каждый доволен был и жил по правде...»

«Против общего неприятеля должны мы согласными быть, пределы каждого оборонять совокупным войском, чтобы разорения Русской земли не допустить...»

«Коли все согласны, братия, тако приговорим: каждому отческим своим владеть, как уложил великий князь Ярослав Мудрый, а в чужие владения не вступаться...»

«В отчине своей каждый может по хотенью своему разделы учинять с младшей братией, сыновьями и сыновцами, а другим князьям до тех разделов дела нет...»

«А кто на кого из князей восстанет неправдой, на того подняться всем единодушно, чтобы обиженный был оборонён, а обидитель усмирён...»

Последнее слово, конечно же, за великим князем:

   - На том всем Крест целовать нам, братия!

Согласившись в главном, без споров положили так:

Святополку с сыновьями, яко сыну и внукам Изяславовым — Туров, Слуцк, Пинск и все города по оной стороне Припяти, а яко великому князю - Киев со всей областию; Новгород Великий к Киеву же; Святославлевым сынам - Олегу, Давиду и Ярославу - волости отца своего: Чернигов с Северою, Муром, Рязань и Тмутаракань; Владимиру Мономаху с сыновьями все волости отца его Всеволода: Переяславль, Смоленск, Ростов, Суздаль...

Определили отчины и другим князьям, сыновьям и внукам князей Владимира и Юрия, которые тоже были Ярославичами, но в больших князьях не хаживали. Тут и вовсе спорить было не о чем — что дадут, тому и рады.

Не всё понравилось Мономаху в совокупном княжеском разделе Руси. Слишком много волостей и городов осталось за Гориславичами. Новгород Великий, где сидел князем старший сын Мономаха, Мстислав, притянули к Киеву, хотя о том, чтобы свести Мстислава Владимировича с Новгорода, речи пока не было. Но это - пока...

Своего неудовольствия Мономах не посчитал нужным скрывать - чувствовал свою силу. Нахмурился, кулаки перед собой на столешнице сжал.

Гориславичи покосились на него с опаской.

Великий князь Святополк Изяславич заметил неладное, спросил:

   - Аль не так что, брат мой любимый?

   - Точно бы всё так... - с сомнением в голосе ответствовал Мономах и добавил: - Другое меня заботит. Младший сын мой Юрий в Ростове на княженье сел. Младень ещё, а Ростов далеко, за великими лесами. Опасливо ему там. Подкрепить бы Юрия, приговорить на съезде отдельно, что Ростовская земля - родовая отчина его, чтоб иной кто _в Ростов не вступался.

Гориславичи согласно закивали головами. А кроме них - кто бы стал спорить? Единодушно приговорили: навечно владеть князю Юрию и потомству его Ростовской землёй как отчиной.

Не поняли гордые южнорусские князья, что приговором своим заложили законную основу будущей Руси Великой, которая начала подниматься мощно и стремительно, затмевая Русь Киевскую.