Юрьев день

«…удачливый характер не помешал Игорю Леонидовичу оказаться на борту европейского парома «Сантор», затонувшего той ночью в Ла Манше. Снимки водолазов показали, что судно легло на дно левым бортом и погрузилось в почти десятиметровый слой ила. Когда в борту вырезали первую дыру, с огромным пузырем воздуха выбросило на поверхность тело Игоря Леонидовича…»

«…госпожа Бабурина баллотировалась в депутаты от Лиги тихих, и даже ее помощники не ожидали, что она возглавит стихийную демонстрацию в защиту сексуальных меньшинств Калининского района. Творческий диапазон госпожи Бабуриной слишком быстро заполнил реальную нишу ее нравственного влияния, можно сказать, госпожа Бабурина действительно не знала отдыха. Отсюда ее преждевременная смерть от дизентерии – на почве общего истощения организма, надорванного нервным стрессом и тяжелой, на износ, работой…»

«…холодная логика, острый ум, деловое чутье позволили Ивану Георгиевичу почти три года продержаться в условиях почти полного политического вакуума. И даже потеряв работу, он не упал духом – красил заводские заборы, чинил сапоги, собирал листья в ботсаду на окраине Новосибирска…»

Номер «Ежедневника» с колонками некрологов вышел в воскресенье.

Утром в понедельник Буковский сидел в кабинете главного редактора.

– А вы не преувеличили достоинств Игоря Леонидовича? – голос главного звучал хрипловато, наверное, от скрываемого волнения. – В конце концов, на европейском пароме Игорь Леонидович спасался от российских налоговиков. Не будем скрывать, в России Игоря Леонидовича вспоминают с неприязнью.

– Об усопших только хорошее.

– Ладно. Пусть так. Но с чего вы взяли, что творческий диапазон госпожи Бабуриной слишком быстро заполнил реальную нишу ее нравственного влияния? – голос главного понемногу накалялся. – Откуда вы почерпнули характер ее профзаболеваний? Откуда такое знание холодной логики, острого ума и делового чутья Ивана Георгиевича? Кто мог позволить столь известному человеку чинить сапоги и заниматься сбором листьев в ботсаду на окраине Новосибирска?

Левое веко главного нервно задергалось.

– Кто подписывал номер в печать?

– Я сам и подписывал.

– Как? – главный осекся.

– Как обычно. Ночное дежурство. Надеюсь, вы не собираетесь и дальше растрачивать мое время так…

– …бездарно?

Буковский согласно кивнул.

– «Ежедневник» – серьезный орган, – главный пока справлялся с волнением. – У нас тридцать тысяч читателей. Мы удостоены двух правительственных наград и пяти профессиональных премий. Да, Буковский, признаю, с вашим приходом мы существенно подняли тираж «Ежедневника», но за счет чего? Вы написали о финансовом кризисе, тираж мгновенно подскочил, но пришлось выплачивать штрафы за неверно истолкованную информацию. Вы взяли интервью у министра энергетики, тираж опять подскочил, и опять у нас неприятности, а телевидение отказывается с нами работать. А что это за скандальная история с докторской диссертацией господина Николаева? Да, да, мы с уважением относимся к известному бизнесмену, он зарекомендовал себя талантливым и деятельным человеком, город немалым ему обязан, его благотворительность не знает границ, возможно, он и впрямь заслуживает ученой степени, но почему археологии, Буковский? Почему археологии, а не экономики, не философии, в конце концов?

– В школе я посещал археологический кружок.

– И этого хватило, чтобы написать ученый труд?

– Каннибализм, особенно в годы кризиса, тема беспроигрышная, – удовлетворенно кивнул Буковский. – К тому же господин Николаев не жалеет денег, когда речь идет о будущем.

– О его собственном, о его личном будущем! – еще негромко, но уже яростно уточнил главный. – Пожалуйста, не путайте будущее господина Николаева с будущим «Ежедневника» и всей России. Да, знаю, знаю! Наш «Ежедневник» расхватывают, как модный детектив, колонки некрологов вырезают и наклеивают в памятные альбомы. Но чем вызван такой успех? Чем?

– Правильным соотношением характера избранных нами героев и их жизненными успехами, – Буковский не страдал ложной скромностью. – Я всегда стараюсь подчеркивать сильные стороны героев и затушевываю сложности. Немного косметики никому не повредит, особенно покойникам, правда? – он посмотрел на главного, но подтверждения своей правоты не дождался. – Конечно, я признаю, что Игорю Леонидовичу скорее всего на родине грозила тюрьма, но его близким важнее знать, что не погибни Игорь Леонидович на том пароме, они не сопровождали бы сейчас на кладбище вполне официальную торжественную процессию, а толпились бы в неуютной приемной генерального прокурора.

– А чем еще вы объясняете успех ваших некрологов?

– Исключительной доходчивостью поданного материала.

– Но столько некрологов сразу! Столько! Перечислите мне весь ваш мартиролог.