Юрьев день

- И что? - полюбопытствовал дядька Никола.

- Похоронили, неделю назад.

Дядька Никола, отец Тренькин и сам Тренька на приказчика уставились. Даже дед в телеге приподнялся.

- Кто ж его так? - спросил дядька Никола.

А приказчик Трофим, словно о деле самом обыкновенном:

- Собаку, что с барином была, чай, видели? Смердов брат родной - по кличке Урван. Он и настиг. За огородами, вон на том самом месте, - указал Трофим в сторону баньки, - бугор виднеется. То могилка и есть...

- Насмерть, что ли, загрыз? - после долгого и тягостного молчания спросила бабушка.

Засмеялся Трофим.

- А он, Урван-то, по-другому не умеет. Догонит и сразу за горло...

- Что же, не впервой ему, что ли? - спросила опять бабушка.

- Да уж... - начал было Трофим, однако тут же себя и перебил: Заговорились мы, люди добрые, а времечко идет. Бежит времечко...

Под приказчиковы нетерпеливые окрики разгрузились новые рытовские крестьяне. Проводили взглядами недобрыми Трофима, господского холопа хитрого.

И остались одни подле пожарища в смятении и растерянности.

Глава 9

"ПОЖИВЕМ-УВИДИМ..."

Ночью к баньке подошли волки. И такой вой подняли, что у Треньки на голове волосы дыбом встали.

И как ни кричал на них дядька Никола, как ни стучал палкой в стену приумолкнут и снова:

"У-у-у! У-у-у!.."

А один - должно, самый смелый - лапами в дверь царапался, и слышал Тренька его дыхание и, кажись, как зубами тот волк щелкает, тоже слышал.

Только утром, когда светать стало, убралась волчья стая.

Вышел Тренька следом за дядькой Николой из баньки - звериные следы повсюду и дверь баньки ободрана, не поймешь, то ли когтями, то ли клыками волчьими.

- Эва, что понаделали... - жалобно сказал Тренька.

Дядька Никола принялся костер налаживать, вздохнул:

- Верно сказывают, иной раз из огня да в полымя угодить можно.

Так, кажись, нам и посчастливилось.

- На то похоже, - сумрачно согласился отец.

Дед из баньки отозвался:

- Митька придет, тогда и поглядим. Может, и не так уж все худо, как спервоначалу кажется...

Митька не пришел - прибежал, запыхавшись. Веселый, румяный на морозе.

- Маманя! Тятя! Приехали!

Мамка но всегдашней своей слабости хоть и на радостях, а заплакала.

- Свиделись, слава богу...

Смеется Митька:

- Плачешь чего? Нль похоронила уже?

Улыбается сквозь слезы мамка:

- Боязно, Митенька. Волков кругом пропасть. Да и у людей ты чужих.

- Волков, маманя, бояться - в лес не ходить. А люди...

Тут приметно сник Митька, замялся.

- Добрый ли хозяин Рытов-то? - продолжала допытываться мамка.

Митька вовсе глаза отвел.

- Вы, чай, но завтракали еще?

- А ты?

- И я, признаться, нет.

- Что ж мы стоим-то тогда? - засуетилась мамка.

- Постой, Степанида, - вмешалась бабушка. - Не торопись. Не помрем с голоду. Успеем поесть. - И Митьке: - Ты на материи вопрос чего не ответил? Каков он, Рытов-то? И как на его земле крестьянам живется?

Митька затылок поскреб.

- Трофим сказывал - шесть деревень у Рытова, - спросил дед. - Так ли?

- Так-то оно так...

- Что ж тогда?

- Все деревни-то вроде этой. В иных по одному-два жилых двора. Другие вовсе впусте стоят. Избы развалены, земли не паханы, людей нет.

Треньке такой разговор - не в разуменье. Велика ли важность, сколько у Рытова дворов ? А взрослые и так невеселы были, а тут совсем сумрачными сделались.

А Митька продолжал:

- Мужиков с двух дворов, как на охоту поехал, Рытов в цепи поковал, чтоб не сбежали. Однако один из них и от цепей освободился, да уйти далеко не смог - пес, по кличке Урван, настиг и загрыз до смерти.

- Мы про этого Урвана уже наслышаны, - заметил дядька Никола. Приказчик Трофим сказывал. Я думал, стращает просто. Стало быть, правда?

- Истинная, - подтвердил Митька.

Тетка Настасья, с самого начала не одобрявшая затею дядьки Николы, с сердцем швырнула в костер корягу:

- Не сиделось за князем. Дождались вот!

Дядька Никола оборвал:

- Чужого малого князь на собаку променял, не твоего. Ждать бы, когда Тишкин черед пришел, так, что ли?

Шмыгнул носом Тишка, уцепился за мамкину юбку - того гляди, заревет.

Тетка Настасья платок на лоб натянула, отвернулась.

Вздохнул дядька Никола:

- Худые дела, ребята. Угодили, как кур во щи. С чего начинать и что делать - неведомо...

Встрепенулся Митька.

- Забыл вовсе. Приказчик Трофим велел передать, чтоб отец с дядькой Николой немедля в барскую усадьбу шли. И Тренька тоже.

- Л Тренька зачем? - испугалась мамка.

- Трофим сказывает, на псарном дворе помогать будет.

Обрадовался Тренька:

- Вместе с тобой, стало быть?

- Нет, Треня, - ответил Митька. - Для Рытова охота - баловство.

На псарне у него людей мало. Я на пашню и другие работы по хозяйству определен.

- Завтракать надо да идти. Кабы не прогневался Рытов-то, забеспокоился отец.

Поели наскоро. Митька вместе со всеми - торопливо и с жадностью, видать, не досыта кормился на новом месте. И отправились спорым шагом в рытовскую усадьбу Осокино. Тренька сначала впереди поскакал, а как показались крыши да дымки над ними, Митьку дождался и дальше пошел рядом со старшим братом.

Когда ж открылось Осокино полностью из-за леса, хмыкнул разочарованно Тренька:

- А еще сказывают, Рытов царю - близкий человек...