Юный техник, 2003 № 11

Изображение снова мигнуло, и мэр увидел, как две сверкающие фигуры — белая и черная — застыли напротив друг друга в центре площади с короткими трубками в руках.

Пронзительно взвыл боевой рог, и противники бросились друг на друга. Из трубок вырвались короткие клинки ослепительных лучей — ярко-голубого цвета у Урслингена и кроваво-красного у Альберико. Противники закружились в смертельном танце, с изумительной ловкостью нанося и парируя молниеносные выпады.

Бабьяно нанес неуловимый удар по правой руке Урслингена. Меч командора вылетел из руки и, звеня, покатился по площади, оставляя расплавленные дыры там, где тысячеградусный луч касался пластикового покрытия. Альберико несколько раз попытался достать обезоруженного противника, но Урслингену удалось увернуться от багрового клинка. Отражая очередной выпад, Урслинген упал на одно колено. Бабьяно, торжествуя, занес меч для последнего рокового удара. Мэр в ужасе замер. Но тут капитан кондотьеров нанес сокрушительный удар в грудь своего врага. Альберико отлетел ярдов на семь, замертво рухнул на землю и остался лежать, как черная блестящая кукла.

— Удар, усиленный экзоскелетом боевого скафандра, может достигать силы в полторы тонны, — не дожидаясь очередного вопроса мэра, пояснил Петеркин.

Павийон с облегчением вздохнул и, достав из кармана жилетки большой белый платок в мелкий красный горошек, вытер им вспотевший лоб.

Из здания ратуши вышли уцелевшие «черные драконы». Побросав оружие, они мрачно построились.

— Сегодня вам не повезло, парни, — проворчал Урслинген. — Забирайте своих покойников и уматывайте с этой планеты куда хотите. Можете взять гравиплатформу.

Все было кончено. Павийон чуть не обнял Петеркина.

Победа! Алмазы! Богатство!

* * *

Урслинген отдыхал в раскладном антигравитационном кресле, наслаждаясь прохладой, когда в его командирскую палатку ворвался Павийон.

— Это настоящий грабеж! Вы нарушаете условия договора! Я буду жаловаться в Ассоциацию наемников! — с порога завопил мэр.

— Успокойтесь, господин Павийон, — невозмутимо проговорил Урслинген, с наслаждением потягивая вино. — В чем вы нас конкретно обвиняете?

— Вы захватили все алмазы, которые мы отбили у Молинеллы!

— Разве? Мы их получили как выкуп от местных жителей за то, что не стали разорять их город.

— Этим вы нарушили контракт!

— Вовсе нет, — заметил Урслинген. — Там указано, что мы должны захватить Молинеллу. Но нигде не написано, что нам запрещено получить выкуп с горожан, который они заплатят из принадлежавшего им на тот момент имущества. Вы что, уже оформили свои права на алмазный рудник?

Мэр промолчал.

— Значит, по закону он все еще принадлежит Молинелле, и ее жители вправе распоряжаться своей собственностью. А вот вы нарушаете наш договор.

— Я?! — завопил Павийон.

— Расчет за успешно проведенную операцию должен был наступить, — Урслинген взглянул на свои часы, — расчет должен был наступить сорок три минуты назад. Вы принесли с собой деньги?

— Я… Это… Вот… Нет… — пролепетал потрясенный мэр.

— Когда мы их сможем получить? — с ледяной любезностью поинтересовался Урслинген.

— Видите ли… Я хотел это… В общем, из алмазов…

Часть… Вам… А тут вот… — красноречие явно оставило господина Павийона.

— Когда будут деньги?

— У нас… Это, — кое-как выдавил мэр.

— Вы знаете, если наемникам не платят, обязательно случаются неприятности. Вот помню, как-то раз отряду «Бойцовый Кот», в котором я когда-то служил, отказался вовремя платить Марокаибо-4. Они сровняли весь городишко с землей, уцелевших жителей продали инсектоидам с Хикси-13 для опытов, а мэру залили глотку кипящим золотом. Или это был жидкий навоз? Не помню, давно дело было.

— А-ва-ва-ва, — затрясся перепуганный Павийон. Разобрать его невнятное бормотание не сумел бы сейчас ни один самый опытный ксенолог.

— Даю вам еще три дня. Я вряд ли смогу удержать своих людей, когда они узнают, что сражались бесплатно.

Мэр побрел к выходу из палатки.

В знаменитом трактире «Тридцать восемь шипокрылов» на Эльдорадо-25 в этот вечер было шумно: кондотьеры праздновали свою победу.

— Ты себе даже не можешь представить, какая рожа была у мэра, когда он расплачивался! — выговорил сквозь смех Урслинген.

— Да, жаль, — согласился Конрад Хорст. — Да и жители Молинеллы были рады не больше мэра. Еще бы, потерять все алмазы!

— А как Уголотто навернулся с вышки, когда я бросил туда светогранату! — восхищался Джон Хоквуд.

— Да, мастер, — похлопал по плечу довольного Уголотто его друг Пандольфо Малатеста. — Хоть для виртуальных игр снимай.

— А бронеход! Ханнекен мастерски изобразил это дело оптико-дымовой пирошашкой.

Кондотьеры опять покатились со смеху.

— А как я грохнулся в поединке? — хвастал Альберико Бабьяно.

Наемники утирали выступившие от смеха слезы.

— Да, пока мелкие царьки на разных планетах Галактики грызутся между собой, без выпивки мы не останемся, — философски заметил Урслинген и поднял свой огромный кубок.

— Итак, друзья, я хочу выпить за жадность, чванство и глупость! — торжественно возгласил он. — Да пребудут они в мире людей вечно, и мы не останемся без куска хлеба!