Юнкер

Выйдя на улицу, я поправил ворот и втянул носом воздух. Холодный, почти без запаха: до зимы было еще далеко, но по ночам уже как будто чуть подмораживало. «Астон Мартин» Гижицкой стоял чуть дальше по улице на обочине и тускло поблескивал фарами в свете фонарей, словно приглашая прокатиться. Но я бы не стал — даже останься каким-то чудом у меня ключи. Обстановке не то, что располагала — настойчиво требовала прогуляться пешком. Спокойно, не торопясь. Сначала до Невского, свернуть налево, перейти улицу…

Но стоило мне сделать буквально пару шагов, как дорогу мне перегородила огромная темная фигура. Я не заметил соглядатая в утреннем полумраке — он то ли удачно укрылся в тени здания, то ли прятался под каким-то хитрым маскировочным заклятьем.

Без лишних раздумий я выставил Щит и тут же сложил пальцы на свободной руке, заряжая Серп. Не медлительного Горыныча или сравнительно безобидную Булаву, а полноценное боевое заклятье. Чтобы ударить без всяких там предупредительных «выстрелов в воздух».

Но драться не пришлось.

— Тихо, тихо, Сашка! Свои…

Андрей Георгиевич отступил на шаг, выставляя вперед ладони. Я вдруг подумал, что не стоило ему выпрыгивать на меня вот так, без предупреждения. От неожиданности я вполне мог ударить бы ударить со всей силы.

И пробить защиту Одаренного пятого магического класса… Да, пожалуй, теперь — пробил бы.

— Пришибешь еще ненароком старого. — Андрей Георгиевич нервно усмехнулся и шагнул мне навстречу. — Ты как, закончил… свои дела?

О да, еще как.

— Вы что, за мной следили? — проворчал я.

— Мне не нужно ходить за тобой по пятам, чтобы знать, где ты. Но знать при этом — положено. Сам понимаешь.

— Понимаю, — вздохнул я.

В общем-то — ничего удивительного. На мне целая гирлянда плетений до второго класса включительно. Наверняка парочка из них завязаны на слежку… Остается только надеяться, что мои похождения хотя бы не транслируются деду прямо в голову.

— Меня не интересует, чем ты там занимаешься ночью под одеялом… Ну, или без одеяла — не знаю, как теперь принято у молодежи. — Андрей Георгиевич будто прочитал мои мысли. — Но теперь вот ты срочно понадобился. Дела, так сказать, семейные.

Старый безопасник все еще улыбался, но в его единственном глазу веселья уже не осталось ни капли. И я понял, что случилось что-то важное. Может, и не смертельное, не катастрофического масштаба — но уж точно не радостное.

— Поехали, Сашка. — Андрей Георгиевич указал на припаркованную в полусотне метров «Волгу». — Покажу тебе кое-что.

От его слов… нет, скорее даже от тона, которыми они были произнесены, я тут же внутренне напрягся и подобрался, словно ожидая каких-то неприятностей прямо сейчас. Да и вид безопасника намекал — нам предстоит что-то необычное. Важное и тайное — если уж дед отрядил своего верховного стража лично. Андрей Георгиевич был одет в гражданское: самые обычные темные штаны с короткой курткой и утепленные осенние ботинки. Крепкие, непромокаемые — но все-таки достаточно легкие для бега. Как и вся остальная «экипировка» — нарочито-неброская и свободная, почти не стесняющая движений.

Что они там задумали?

— Ты чего нахохлися, Сашка? — поинтересовался Андрей Георгиевич. — Или уже и мне не веришь?

— Да я уже не знаю, кому верить, а кому нет.

Я убрал руки в карманы и зашагал к машине. Настроение, воспарившее куда-то после ночи с Гижицкой, стремительно портилось. И я не то, чтобы всерьез опасался подставы от самого преданного роду Горчаковых человека, чьих предков с предками деда связывала древняя клятва, но…

— Вот те раз… Да что с тобой такое, Сашка?

— Так… ничего, — отмахнулся я. — Ерунда.

— Нет уж, погоди. — Андрей Георгиевич сделал пару быстрых шагов вперед, развернулся и крепко взял меня за плечи. — Давай-как рассказывай.

— Да нечего рассказывать. — Я кое-как вывернулся из хватки безопасника и снова направился к ««Волге». — Просто мысли в голову лезут. Всякие дурацкие.

— И что же у тебя за мысли такие? — проворчал Андрей Георгиевич. — Про меня, что ли?

— Про всех. — Я все-таки решил не отмалчиваться — но хотя бы сгладить углы. — Нет, вы не подумайте, я ничего такого на самом деле не думаю… Но вышло бы складно: Куракин — герой войны с османами, боевой офицер. И вы тоже солдат.

— Да тьфу на тебя, Сашка! — Андрей Георгиевич сердито сплюнул на землю — и тут же огляделся по сторонам. — Вот что: садись-ка ты в машину… разговаривать будем.

Я не стал возражать и послушно забрался в уже успевший выстудиться салон. Андрей Георгиевич втиснулся следом, скрипнув водительским креслом — и тут же перешел, что называется, к сути вопроса.

— Запомни вот, что, Александр Петрович, — проговорил он, разворачиваясь ко мне. — Никакой Куракин не герой. А самый обычный военный преступник!

На мгновение я даже испугался — столько ярости было в голосе Андрея Георгиевича. Кулаки — каждый едва ли не с мою голову размером — сжались, а единственный глаз вспыхнул тусклым и недобрым огоньком. Обычно похожий на холодный утес где-нибудь под Выборгом — такой же громадный и спокойный — старый безопасник злился.