Юлианна, или Игра в киднеппинг

– Комары? – удивился Мишин. – Откуда в той комнате комары взялись? Когда я Аню спать укладывал, никаких комаров там не было, я бы заметил. Странно…

– Надо же, у нас в саду появились лягушки! И куда это смотрит охрана, Павлуша? – спросила Жанна, уводя разговор в сторону от комариной проблемы.

– Всех переловим и расстреляем, – пообещал начальник охраны. – И комаров, разумеется, тоже.

Юлька молчала. И по тому, как она молчала, Аня догадалась, что лягушата и комары в ее комнате и соленый кофе – все это ее рук дело. Ей стало очень обидно, так обидно, что она изо всех сил крепилась, чтобы не расплакаться прямо за столом. Она повернулась к отцу.

– Папа, я уже позавтракала. Можно мне теперь пойти посмотреть сад?

– Да, конечно. Юлька, покажи сестре сад, покажи дом. Ты, конечно, захочешь, чтобы она поселилась вместе с тобой?

– Что ты, папка! Ты загляни в мою комнату – там же ногу поставить некуда!

– Что правда, то правда, – подтвердила Жанна, забыв добавить, что ногу некуда поставить в Юлькиной комнате из-за чудовищного в ней беспорядка.

– Ну, пусть тогда Аннушка займет какую-нибудь комнату рядом с твоей. Словом, устраивайтесь сами, девочки, мне сейчас некогда этим заниматься, я должен ехать в офис. Не помогай им, Жанна, пусть учатся быть хозяйками – для кого я строил этот дом?

– Как скажешь, Митенька, – проворковала Жанна.

– Я сама подберу комнату моей сестричке, не волнуйся, папочка, – сказала Юлька сладеньким голоском, ничего хорошего Ане не обещавшим.

Аня встала, перекрестилась, аккуратно приставила свой стул к столу, сказала «спасибо» и вышла из столовой.

В саду она побежала к беседке, которую еще утром заприметила из окна, села там на скамейку и горько заплакала, приговаривая: «Бабушка, милая бабушка! Я хочу обратно домой-ой-ой-ой!»

Ангел Иоанн стоял над ней и переживал за свою обиженную сиротку.

– И за что это, брат, твоя Юлия так невзлюбила родную сестру? – спросил он подлетевшего Юлиуса. – Зело это меня удручает. Мнится мне, нам и вправду лучше уехать обратно к бабушке, пока не поздно…

– И тем нарушить повеление Господне?

– Да, ты прав, благодарствую за напоминание. Придется нам потерпеть. Но твоя подопечная, надо прямо сказать, брат Юлиус, не сахар, ой не сахар! – молвил он, утирая скупую ангельскую слезу.

– Братец Иванушка, ты на нее не сердись, сделай милость! Это у нее стресс!

– Что, что там такое у нее? – удивился Ангел Иоанн.

– Ну, стресс, нервное напряжение. Немало ей нынче выпало волнений: ночь она почти не спала, отлавливала в саду комаров, планы строила, а с рассветом пошла на пруд ловить лягушек и там плюхнулась в тину и вся перемазалась! Ты заметил, брат Иван, какое у Юленьки личико стало перевернутое, когда Аннушка сказала, что лягушата в ее комнате переловили всех комаров?

– Заметил, это я заметил, – сказал Иоанн.

– Ну, вот тебе и стресс!

– Та-ак…

– Иванушка, подумай сам, братец, какой с нее спрос? Она без бабушки росла! Она же, бедняжка, лишена духовности, ее эмоции одолевают!

– Не эмоции твою Юлию одолевают, а бесы.

– Ну, бесы – это слишком сильно сказано! Хотя Прыгун ей, конечно, проходу не дает. Он мелкий, но гадкий и на гадости падкий… Ну да, конечно, это он во всем виноват! Это он мою духовно беззащитную девочку толкает на всякие шалости! А еще ведь она очень боится, что отец с приездом Ани станет ее меньше любить. Такие переживания для впечатлительной отроковицы могут кончиться нервным истощением или депрессией. Того и гляди, в больницу попадем… Пожалеть бы ее надо, Иванушка!

– Ну и ну! – удивленно покрутил златокудрой главой Ангел Иоанн. – Однако и обрела же себе Ангела Хранителя беззащитная отроковица Юлия!

– А? Что? Я что-то не так сказал? – заволновался Юлиус, заглядывая в лицо Иоанна своими чистыми очами.

– Ну, уж как сказал, так и сказал! – засмеялся Иоанн. – А может, так оно и надо, чтобы этой козе именно ты достался в Хранители… Не волнуйся, Аннушка, конечно же, ее простит. Простишь сестру, Аннушка?

Аня вдруг вспомнила, какое лицо было у Юли, когда она рассказывала про лягушат. Господи, ну до чего же она смешная! Это ведь она от ревности сердится как маленькая, вдруг поняла Аня. Всегда она была у папы единственный свет в окошке, а тут вдруг появляется какая-то сестра… Да еще и папа так откровенно всем показывает, что вторую дочку он любит не меньше. Аня улыбнулась, вытерла слезы, вздохнула и пошла в дом.

В холле ей встретилась сама Юлька. В руке у сестрицы был сачок на длинной ручке, перемазанный зеленой тиной. Увидев Аню, она спрятала было сачок за спину, но потом передумала и стала небрежно им поигрывать.

– Эй, ты, как там тебя? Анна, кажется? Мой папа велел подобрать для тебя комнату. Идем выбирать!

– Спасибо, Юля. Пойдем.

– Погоди, я только сачок на место уберу.