Юлиан Отступник

Очевидно, однако, что Юлиан одержал яркую победу, и это выдвинуло его в число лучших военачальников того времени. Последствия победы оказались внушительными: Рейн был освобожден, значительная часть варварских войск уничтожена, а последние еще находившиеся в Галлии захватчики торопились покинуть страну. Другой на месте Юлиана был бы доволен. Но он не забывал, что не все варварские войска переправились перед боем через реку, — значительная часть их еще оставалась на другом берегу. Чтобы сделать победу окончательной, надо было истребить и их, перенеся военные действия на территорию противника. И успех этой новой кампании, которую надо было вести за Рейном, зависел от того, насколько быстро ее удастся начать.

Когда Юлиан изложил свои намерения армии, солдаты поначалу стали протестовать. Они не думали, что предстоит еще одна война. Приближалась осень. Изрядно потрудившись, они хотели как можно скорее вернуться на зимние квартиры.

Юлиан решил обратиться к их разуму. Он перечислил, какие замечательные возможности они упустят, если не воспользуются этим уникальным стечением обстоятельств. Он доказал им, что такая возможность больше не представится и что варваров будет намного труднее победить, если оставить дело до следующей весны. Короче, он говорил с таким жаром, что в конце концов убедил их.

Ворча и поругиваясь, легионы вновь двинулись в сторону Майнца. Там они перебросили через Рейн понтонный мост, и все войско перешло на правый берег реки (октябрь 357 года).

За прибрежными холмами пряталось множество врагов. Солдаты взбежали наверх по крутому склону. Однако когда они поднялись на вершину, варвары уже исчезли. Они переправились за Майн. Тогда отряды римской конницы, двигаясь в разных направлениях, стали опустошать внутренние земли германцев, в то время как другие поджигали с легких кораблей прибрежные поселения. Вскоре огромные языки пламени поднялись к небу, заполняя всю долину облаком дыма, из которого выглядывали лишь скелеты древних сторожевых башен. Каждому, кто наблюдал это зрелище, казалось, что он присутствует при светопреставлении.

Продолжая преследовать варваров, легионы продвигались в направлении Майна, а затем перешли его в первых числах ноября. Приближалась зима. Прибыв к подножию горы Тавн, легионеры увидели перед собой простирающиеся в бесконечность леса, о которых римляне со времен Юлия Цезаря не могли говорить без ужаса… Перед солдатами больше не было открытых равнин, которые легко опустошить; они вошли в область вечных сумерек. С дрожью произносили они таинственное название: «Герцинский лес», которым без разбора обозначали все лесистые регионы западных областей Германии. По словам перебежчика, в густых чащобах, которые простирались перед ними, их ждали сплошные засады. Солдаты заколебались, стоит ли двигаться дальше.

Однако шедший впереди Юлиан решительно направился в лес. Солдаты последовали за ним, хотя и со страхом в сердце. Вскоре люди, кони и обозы были вынуждены остановиться перед завалами из срубленных деревьев: дорога была перекрыта огромными стволами дубов, ясеней и елей. Продвижение стало столь сложным, что зачастую солдатам приходилось возвращаться назад и искать новые проходы. Они теряли поножи, их одежды были изодраны ветками и колючками терновника, ремни их доспехов пропитались сыростью. В свое время те же сложности пришлось преодолевать Юлию Цезарю. Но Юлиан думал не о Цезаре: он думал об Александре и о продвижении его фаланг через леса Пенджаба в те времена, когда победитель Дария перешел через Инд так же, как сам он недавно перешел через Рейн⁴⁰. Река находилась уже в десятке лиг позади, а он все шел вперед, подталкиваемый неодолимой силой.

Внезапно наступила зима. Ветер стал ледяным. Всего за несколько часов холмы и долины покрылись снегом и льдом. Солдаты выдохлись. Поскольку противник все еще не показывался, они начали роптать. Что толку в этой экспедиции? Куда ведет их Юлиан? Не собирается ли он заставить их проникнуть в самое сердце тьмы? Знает ли он, куда идет? Жестоко страдавшие от холода легионеры были на грани бунта…