Читаем Юлиан Отступник полностью

59 Либаний рассказывает: «Можно было видеть, как он в самом простом платье, со свитой, состоявшей только из суровых педагогов, аккуратно ходил на занятия. Он, внук Констанция Хлора, племянник Константина и двоюродный брат правящего императора, абсолютно не заботился о том, чтобы подчеркивать свое высокое положение. Он принимал приглашения и никогда не подчеркивал своего превосходства. В школе он, подобно всем, подчинялся общим правилам. Он говорил тогда, когда говорили другие. Он не требовал ничего сверх того, что имели другие. Если бы кто случайно вошел в зал, где он находился, то тщетно искал бы его взглядом: его невозможно было отличить ни по каким приметам, которые обыкновенно выделяют людей особого положения… И вместе с тем, несмотря на его желание быть таким же, как все, в его сути было нечто царственное, что проявлялось в ряде исключительных черт» ( Либаний.Речи, VIII, 11 и 13).

60 См. выше.

61 «Родившийся в бедности Аэций был вынужден освоить ремесло ювелира, чтобы обеспечивать свою мать. После ее смерти он со страстью отдался изучению диалектики и богословия. Вскоре, участвуя в публичных диспутах, которые тогда были очень распространены, он заслужил недоверие и ненависть людей той безжалостной непримиримостью, которой заставлял своих противников замолчать. Будучи изгнан из Антиохии, он нашел прибежище в Аназарбе, где поступил на службу к некоему грамматику, а в качестве платы за труд брал у него уроки. Он столь преуспел в занятиях, что по прошествии короткого времени сумел превзойти своего учителя. Поскольку тот разгневался на него за это, Аэцию пришлось вернуться к бродячей жизни. Однажды в Киликии он встретил гностика Борбориана, который сумел во время диспута одержать над ним верх при помощи сильных аргументов. Аэций хотел в отчаянии покончить с собой. Однако некое видение утешило его и объявило, что с этого времени он будет непобедим.

Узнав, что манихейский учитель Афтоний, обладавший удивительным даром красноречия, громит христианские общины Александрии, он сразу же направился туда и предложил Афтонию потягаться с ним. Пройдя несколько этапов диспута, Афтоний был вынужден замолчать; при этом он почувствовал себя столь жалким, что заболел и спустя семь дней умер. Что до Аэция, то, изучив в Александрии медицину с тем, чтобы иметь возможность бесплатно излечивать тело одновременно с душой, он вернулся в Антиохию. Галл был в это время только что назначен туда цезарем. Ему доложили об Аэций столько дурного, что он собирался приговорить его к колесованию. Однако вскоре он передумал, и ему даже пришла в голову фантазия вызвать к себе этого необычайного человека, которого он чуть было не казнил. Допущенный на аудиенцию Аэций сумел завоевать милость, а по прошествии времени и благосклонность цезаря» ( Bidez.La vie de l'Empereur Julien, с 90–91).

62 «Там еще сохранилось скромное напоминание о моем занятии садоводством, — пишет Юлиан о своем Астакийском владении. — Это маленький виноградник, дающий ароматное нежное вино и нуждающийся лишь в том, чтобы наступило время, которое принесет ему дары Диониса и Граций. Гроздья, еще висящие на лозе или раздавленные в давильне, источают запах роз, а сок, едва разлитый в кувшины, становится, по словам Гомера, «отборным нектаром». Почему его больше нет? Может быть, я был не слишком ревностным виноградарем. Поскольку я воздерживаюсь от чаши Диониса и прибегаю в избытке к водам Нимф, я приказывал производить только столько вина, сколько было нужно для меня и моих друзей, а люди такого рода встречаются редко…» ( Император Юлиан.Письма, I, 2, с. 13–14).

63 Возможно, он также верил, что его защитил благоприятный отзыв Аэция.

64  Либаний.Речи, XVIII, 20 и далее; XIII, 13–16.

65 Плотин (204–270).

66 Порфирий (233–304).

67 См.: Ricciotti.Op. cit., с. 40.

68 Ямвлих (250–330) умер за год до рождения Юлиана, что позволило последнему считать, что он родился для того, чтобы воспринять его философское наследие.

69 Труды императора Юлиана. О Гелиосе-Царе: II, с. 85.

70 Там же, II, с. 84–85.

71 Там же, II, с. 89.

72 Там же, II, с. 85–93.

73  Ибсен Генрик.Кесарь и Галилеянин, с. 80–81.

74 Эта формула была позднее вновь применена святым Ансельмом.

75 Труды императора Юлиана, II, с. 75. День рождения «Непобедимого».

76 См.: Гор Видал.Юлиан, с. 115–116. Также: Franz Cumont. La Religion de Mithra.

77 В Упанишадах можно найти следующий гимн:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии