Юг

Тем не менее, вскоре произошло неожиданное — дверь одного из домов внезапно открылась, и молодая женщина, выглянувшая оттуда, быстро оглянулась по сторонам, после чего посмотрев на калеку с жалостью, спросила:

— Ты хочешь войти в дом и укрыться от снега?

Юэ Чжун повернул голову и с настороженностью посмотрел на женщину. Сегодня из-за недостатка продовольствия и полного беззакония многие люди совсем деградировали, в том числе вплоть до уровня, когда начали употреблять в пищу человечину. Юэ Чжун не раз встречался с такими людьми, и даже с целыми мясокомбинатами, поэтому и сейчас не хотел оказаться для кого-нибудь пищей.

Однако присмотревшись, он не увидел в глазах женщины ни жадного голода, ни безумного блеска, поэтому молча кивнув, с ее помощью вошел в дом, после чего она сразу же закрыла дверь.

В маленькой тесной комнате тепло сохранялось лучше, поэтому попав сюда, Юэ Чжун вздохнул с облегчением, так как его обмороженное тело тотчас почувствовало приток жизни. Внутри дома и снаружи — разница как между небом и землей. В то же время для находившихся здесь людей комната все равно казалась довольно холодной, однако для Юэ Чжуна, чье тело было в десятки раз крепче, это место было очень теплым.

Попав в комнату, Юэ Чжун ползком добрался до свободного угла и, устроившись там, бдительно осмотрелся. В небольшой комнате ютилось восемь детей в возрасте от 11 до 14 лет, девушка, впустившая внутрь Юэ Чжуна, и 35-36-летняя довольно красивая зрелая женщина. Девушка же, которая открыла дверь, имела миловидное лицо, кожу пшеничного цвета, немного худощавую фигуру и маленькую грудь, в общем, выглядела довольно обычно, и потому не шла ни в какое сравнение с взрослой красивой женщиной.

В то же время все обитатели комнаты с любопытством и сочувствием смотрели на Юэ Чжуна, у которого были сломаны обе ноги. Все понимали, что в нынешнем мире апокалипсиса человека со сломанными ногами смело можно считать инвалидом навсегда, так как в таких небольших поселениях практически не осталось врачей. И даже если встретишь такого, тот вовсе может и не оказаться хирургом, способным излечить такие переломы.

— Вот, это тебе, — подошел к Юэ Чжуну с миской в руках один из старших мальчиков со светлыми волосами, бледным лицом и субтильным телом.

Взглянув в миску, Юэ Чжун увидел там жидкую кукурузную кашицу, источавшей кисловатый запах.

— Спасибо, не надо, — покачав головой, хриплым голосом ответил Юэ Чжун.

— Вот же, действительно «не знает, что хорошо и что плохо»! — хмыкнул мальчик и, быстро дочиста выпив кашицу, обратился к взрослой женщине: — Учитель Вэй, вы не должны тратить время на этого калеку. Вы же видите, что он просто пренебрег нашей пищей.

— Ду Цян, иди сюда! — прикрикнула на него нахмурившаяся взрослая женщина. — Я разве учила тебя насмехаться над людьми, имеющими физические дефекты? Это очень невежливо!

— Невежливо? — усмехнулся Ду Цян.

Однако в следующий момент в дверь начали стучать и послышался сердитый мужской рев:

— Откройте дверь! Немедленно откройте дверь!

Глава 505. Человечность

Услышав громкий крик и мощные удары в дверь, собравшиеся в комнате люди изменились в лице. Девушка, пустившая Юэ Чжуна внутрь, в тревоге посмотрела на старшую женщину, которая с выражением безысходности в глазах негромко сказала:

— Открой дверь.

Молодая женщина поколебалась, но все же подошла к двери и открыла ее. С порывом холодного воздуха в дом уверенно вошел мужчина средних лет, ростом под метр семьдесят пять, с крепким телом и небритым лицом.

— Проклятая стужа! — войдя, мужчина с руганью втянул теплового воздуха, немного отогреваясь, после чего заметив в углу искалеченного Юэ Чжуна, перевел взгляд на взрослую женщину: — Мать, на кой черт ты приютила инвалида? Дура! Сами с трудом выживаете, так еще и калеку взяли!

Красивая зрелая учитель Вэй лишь молчала, не обращая внимания на его ругань.

— Ладно, бог с ним. Пусть у тебя голова болит, не моего ума дело, — после этого мужчина нетерпеливо подошел к ней, и без какого-либо стеснения схватил ее за грудь: — Лучше согрей меня скорей! Черт бы побрал этот холод.

В глазах наблюдавших за этой сценой детей отразились разнообразные выражения: кто-то испугался, кто-то опечалился, у кого-то блеснуло волнение, любопытство или странное непонятное чувство. Например, лицо старшего Ду Цяна исказилось — стиснув зубы, он смотрел с горечью, негодованием и беспомощностью.

Учитель Вэй же, не сопротивляясь, позволила мужчине свободно мять и тискать себя, и лишь слабо спросила:

— Еда?

— Вот, — мужчина все также нетерпеливо бросил на пол сумку, что принес с собой, после чего оголил ее грудь и, приблизив свое лицо, возбужденно облизал ключицу и шею.

Молодая женщина, которая пустила Юэ Чжуна, осторожно подошла к сумке с едой и, подняв ее, вернулась с выражением возмущения и безысходности в глазах — ей было тяжело смотреть на то, что мужчина делал с учителем Вэй.

Бах!