Юдоль

После этих слов он ударил Ара прямо в живот и тот согнулся от боли, упав на землю ничком. Что происходило с ним дальше, я не видела. ”Почему?”, – спросишь ты. Ха! Да потому, что через несколько секунд он уже поймал меня, болтающуюся туда-обратно на канате. Затем оттянул верёвку так, что я могла бы улететь на небеса, и запустил меня со всей злостью, что накопилась в нём. Всё бы ничего, но одна моя рука соскользнула, так что немного погодя моё маленькое тело упало на прохладную, влажную землю. Я летела вниз метров пятьдесят, если не больше. Это было незабываемо, я помню, как мне хотелось, чтобы такое ощущение свободы не заканчивалось. Я бы навсегда осталась там. Но этого не случилось, и моя спина коснулась почвы. Какая-то частичка моей плоти жалобно всхлипнула. Волосы испачкались в том, на что я приземлилась. Очнулась я, по словам Арчи, только через полчаса, когда он еле-еле спустился ко мне и начал поднимать.

– Ар, у меня нога застряла, здесь какая-то труба. Не могу освободиться.

– Обопрись на меня, я тебя вытащу и донесу наверх.

Какой же он всё-таки добродушный. Его самого совсем недавно избили, а он оказывает помощь мне.

– Ааааау! Давай оставим попытки? Это бесполезно, думаю, я здесь навсегда застряла.

– Барбара, не говори глупостей! Ты же знаешь, что я тебя одну здесь не оставлю. Сейчас я что-нибудь придумаю.

Ар наконец-то вытащил меня, по-моему, ему пришлось приложить очень много усилий. Я знаю, что он тоже страдал. Что же касается нашего обидчика, он убежал, а после даже не подумал извиниться. Берти очень любил унижать людей, его боялись многие. Это своеобразное подростковое развлечение. Когда ты не получаешь достаточно любви от родителей, то можешь начать вести себя именно так. Для меня это было странным. Почему один человек может без задней мысли причинить другому столько боли?

– Арчи, а ты встречал ещё таких детей как Берти?

– Да, он далеко не один такой. Мне жаль подобных ему. Главная проблема ведь в том, что Норберт даже не виноват в своём поведении. Он же не может заставить кого-то любить его, чтобы стать лучше.

– Да, ты прав. Довольно грустная ситуация…

– Шутишь? Грустно должно быть тебе от той боли, которую ты испытала, пока летела вниз.

– Это ничего, ты же знаешь, моё тело вытерпит и не такую боль.

Когда Арчи наконец-то донёс меня до места, где остались наши вещи, то он аккуратно опустил меня, а сам бездыханно рухнул рядом. Испуг – единственное, что я тогда испытала. Его тело было обездвижено, кажется, он не дышал. Мне стало страшно, как никогда не было. Именно тогда я впервые спасла человека. Не требуется, наверное, объяснять, каким образом, но потерять лучшего друга я не могла, хотя сейчас понимаю, что спасла бы жизнь любому. Не позволила бы себе так обойтись с человеком, ведь если поразмышлять, я могу оказаться в похожей ситуации. Не будь его рядом, кто знает, выбралась ли бы я из той ямы.

Когда Арч ожил, его лицо снова залилось краской. Я очень любила рассматривать его скулы, его живую улыбку, глаза цвета моря. Для меня было самым большим счастьем, что всё обошлось. Чтобы я делала без него? Даже на мгновение представить себе не могу мою жизнь без этого прекрасного человека.

– Ты меня очень сильно напугал! Что это было?

– А, что такое?

– Ты отключился, и я запускала твоё сердце заново.

– Так теперь ты действительно моя родственница!

– Эм, что? Это здесь при чём?

– Ну, ты как мама. Дала мне жизнь.

– Глупеееенький, как же я тебя люблю!

Мы посидели ещё немного, чтобы прийти в себя. В половину седьмого мы направились в сторону дома. Это была самая долгая дорога, которую мне на тот момент пришлось преодолеть. Чуть ли не полпути я ехала на спине у Арчибальда. Да уж, так сильно он меня любил, что, наверное, даже на смертном одре отдал бы мне свою путёвку в рай.

– Давай остановимся ненадолго?

– Зачем? Что-то не так?

– Да, спина жутко болит…

– Хорошо, показывай, что там.

Мы остановились, я повернулась к нему спиной и немного приподняла футболку.

– Ну, что там?

– Барб, ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Эм, ты о чём?

Как же я могла забыть, что на моей коже нет живого места? Каждый вечер меня били кожаным ремнём, скалкой, фольгой, шнуром от компьютера. В общем, что первое под руку попадалось, тем и били.

– Это тебя мама так?

Я ничего не ответила, просто заплакала, потому что мне было безумно стыдно. Но Арчибальд всё понял, развернул меня, прижал к себе и не отпускал до тех пор, пока слёзы не остановились.

– У тебя здесь ещё какой-то железный прутик, надо его вытащить, ты готова?

– А он глубоко засел?

– Вообще, это надо спрашивать у тебя, но насколько мне видно, то не особо.

– Ладно, только как вытащишь, надо сразу чем-то заткнуть рану, у меня даже носовых платков нет. Может, лучше я сама дома сделаю?

– Прижму своей рубашкой.

– Но ты ведь её испортишь, она совсем новая, Арчи!