Юдифь и олигофрен

Я вспомнил соседа, который пил немного больше других, да еще имел сварливую жену. Однажды в воскресный день он взял нож и начал резать супругу на глазах у двух малолетних детей. Женщина закричала и выбежала в коридор. Он догнал ее и нанес еще несколько ударов в спину. Она потеряла сознание и упала. Дети истерически кричали. Он решил, что жена мертва, выбежал на балкон и посмотрел вниз. Там мирно сплетничала кучка старушек. «Люди! Разойдитесь! Я буду прыгать!» — на весь двор закричал сосед, перебросив ногу через перила. Старушки бросились врассыпную. Он прыгнул вниз и мгновенно погиб. Его жену забрала скорая помощь. Раны оказались неглубокими, и на следующий день она выписалась из больницы. На похоронах жертва рыдала у гроба убийцы. Самое удивительное, что в тот день он был абсолютно трезвым.

Я стоял, погруженный в свои мысли, не решаясь подойти к мертвому телу. Из подъезда выбежала Ида. Заметив меня, она приостановилась, как бы преодолевая внутреннее сопротивление. Я решительно направился к девушке и взял ее за руку и повел к автомобилю, хотя не следовало привлекать внимание соседей. Я остановил машину, когда мы отъехали несколько кварталов от злополучного места.

— Дайте сигарету, — попросила Ида.

— Давай, рассказывай, — потребовал я.

— Что рассказывать? — нервно спросила она, глубоко затягиваясь дымом. — Для меня это такая же неожиданность, как и для вас.

— Для меня неожиданность, что ты была с ним наедине.

— А что такое? — удивилась девушка. — Я позвонила ему насчет Игоря, а он предложил встретиться.

— Какого Игоря?

— Который отца топором зарубил.

— Ясно, — сказал я, хотя эта информация не прибавила ясности. — Дальше что было?

— Дальше как обычно. Я, говорит, рядом живу — пойдем выпьем кофе.

— Приставал? — строго спросил я.

— Да не успел он, — с сожалением ответила она. — Только мы шампанское выпили, какой-то идиот начал звонить в дверь. Марк побежал смотреть в дверной глазок, а в подъезде свет выключили. Он на балкон вышел, а внизу черный автомобиль стоит. Тогда он побледнел и говорит: «Это за мной пришли, поймали на горячем». Я его спрашиваю: «Жена?». Он говорит: «Дура! Какая жена! Подловили меня на горячем, хотят пришить совращение малолетних. Ты с третьего этажа сможешь прыгнуть?». Я говорю: «Если надо, то смогу». Он говорит: «Умница, хорошая девочка, только я первый». Я спросила: «Что это даст?» Он ответил: «Во-первых, если между мужчиной и женщиной можно провести рукой, то факт половой близости не доказан. Во-вторых, выйду и посмотрю, кто в мою квартиру ломится». Потом он спрыгнул, и все.

Я был полностью раздавлен. Получается, что я убил Марка своими дурацкими подозрениями. А скорее всего — обыкновенной грязненькой ревностью с навязчивым запашком гениталий. Это я спровоцировал его на безумный поступок. Друга своего погубил из-за бабы. Я посмотрел на Иду с лютой ненавистью.

— Что вы на меня так смотрите? — заволновалась она. — Не виновна я.

— Нужно позвонить Тимуру.

— Ни в коем случае! Он меня посадит.

— Ты же не виновата.

— У нас разве только виновных сажают? — ехидно спросила она.

— Он все равно знает, что ты была с Марком.

— Если так, — задумалась девушка, — то везите меня к Омару, он все уладит.

— К какому еще комару? — раздраженно спросил я.

— Дальний родственник у меня есть в горах — очень влиятельный человек, — объяснила девушка. — Поехали, я покажу дорогу.

Мы выехали из города, и дорога начала завиваться в серпантин, причудливо обвивая обветренные невысокие горы. Открылось панорамное бесконечное море. На особо крутых поворотах возникал рефлекторный соблазн прокатиться по самому краю. Я удерживал машину в относительно безопасном положении, ибо знал, что на краю неизбежно захочется заложить вираж еще круче. И, черт возьми, не поехать, а полететь. При такой езде сорваться в пропасть вопрос не времени, а пространства — до первого поворота.

Ида несколько раз внимательно на меня посмотрела. Похоже, что мой стиль вождения ей решительно не нравится. А мне не нравится эта смазливая наглая девчонка, из-за которой погиб Марк. Впрочем, он погиб из-за моей ревности. Значит, она не виновна. Но тогда и я не виноват. Получается, что мой друг погиб из-за своего безумного страха. Я посмотрел на девушку с некоторой симпатией, а она в ответ улыбнулась. На душе стало легче, хотя неприятный осадок остался.

Как все же странно и нелепо он умер. Я не желал его смерти. Хотел, правда, чтобы мой давний обидчик оказался в опасной ситуации. Хотелось рассчитаться той же монетой. Все же человеческой природе больше соответствуют законы Моисея: око за око, зуб за зуб. Все остальное — соблазн от лукавого. Марк меня чуть не задушил, и мне хотелось чуть-чуть. Получилось — насмерть. Выходит, я не девчонку ревновал, а подсознательно стремился поставить Марка в опасное положение. Попугать хотел, но кто же мог знать, что все обернется таким диким образом.