Иуда Искариот: предатель или святой?

Полностью разделяет мнение Меня и Мережковского французский историк Эрнест Ренан, признанный авторитет в области библеистики, представляющий критически-атеистическое направление. «По-видимому, ещё будучи ребёнком, — считает Ренан, — Марк кое-что видел из евангельских событий и, весьма возможно, был в Гефсимании. Он лично знал лиц, принимавших участие в драме последних дней жизни Иисуса… Рукопись, хотя и составленная после смерти Петра, в некотором смысле была произведением самого Петра; это был тот способ, которым Пётр имел обыкновение рассказывать жизнь Иисуса. Пётр еле-еле знал по-гречески, Марк служил ему переводчиком и сотни раз пересказывал эту чудесную историю»[7]. «Из трех синоптиков это самый древний и самобытный, тот, к которому менее всего примкнуло поздних элементов. Мы напрасно стали бы искать у других евангелистов столь определенных вещественных подробностей, как у Марка. Он охотно передает некоторые слова Иисуса на сирийско-халдейском языке. У него множество мелких наблюдений, безусловно идущих от свидетеля-очевидца. Ничто не мешает предположить, что этот свидетель-очевидец, несомненно следовавший за Иисусом, любивший его и сохранивший в памяти его живой образ, был сам апостол Пётр, как утверждает Папий»[8].

Вывод, который делает Ренан, очевиден: «Евангелие Марка всё больше и больше представляется мне первообразным типом синоптического повествования и наиболее достоверным текстом»[9]. «Евангелие Марка более биография, написанная с верой, чем легенда. Характер легенды, туманность обстоятельств, мягкость контуров поражают в Евангелиях Матфея и Луки. Здесь же, наоборот, всё взято с живого, чувствуется, что имеешь дело с воспоминаниями»[10].

Нельзя обойти вниманием и выводы немецкого философа и религиоведа XIX столетия Давида Штрауса. По мнению Штрауса, тщательнейшим образом изучившего как свидетельства отцов древнехристианской Церкви, так и труды своих современников, все четыре канонические Евангелия не могли быть созданы людьми, лично знавшими Иисуса или являвшимися очевидцами известных событий. «Внутренний характер и взаимоотношение евангелий, — утверждает автор, — свидетельствуют о том, что эти книги написаны в сравнительно позднюю эпоху и под различными углами зрения и повествуют о фактических событиях не объективно, а в том виде, как их представляли себе люди того времени»[11].

Не делает Штраус исключения и для Марка, которого считает «писателем позднейшей эпохи»[12]. «Относительно Евангелия от Марка мы не знаем даже и того, имеет ли оно какую-либо связь с тем трудом Марка, о котором говорит Папий»[13]. И если большинство исследователей сходится к мысли о том, что по времени создания второе Евангелие было самым ранним из всех канонических жизнеописаний Иисуса, наиболее достоверным и историческим, то Штраус придерживается иного мнения: «Можно уже и не говорить о том воззрении, согласно которому Евангелие от Марка следует будто бы считать „первичным“ евангелием»[14]. Подвергается и совершенно очевидная для других историков связь евангелиста Марка с ап. Петром: «Евангелие от Марка не указывает на связь автора с Петром, личность которого выступает в этом евангелии ничуть не более, если не менее, чем в Евангелии от Матфея»[15].

4

Матфей. Что касается евангелиста Матфея, то из цитаты Иринея не ясно, тот ли это мытарь, последовавший за Иисусом по его зову, или какой-то другой человек. Это сомнение разделяет и Мережковский, считающий, что евангелист Матфей и апостол Левий-Матфей — два совершенно разных лица[16].

Той же точки зрения придерживается и Ренан, который не раз именует первого евангелиста «псевдо-Матфеем»: «Конечно, Матфей не был составителем Евангелия, носящего его имя. Апостол умер задолго перед тем, как Евангелие было составлено, и кроме того, само произведение не допускает, чтобы автором его был апостол… Мы думаем, что имя св. Матфея было присоединено к одной из редакций Евангелия только тогда, когда греческий текст Евангелия, носящего его имя, был уже составлен»[17]. О происхождении данного Евангелия Ренан сообщает следующее: «Еврейское первоевангелие сохранялось до пятого века среди назарян в Сирии… Все отцы церкви находили это еврейское Евангелие весьма сходным с греческим Евангелием, носящим имя св. Матфея. По большей части они приходят к заключению, что греческое Евангелие, называемое от св. Матфея, переведено с еврейского. Это ошибочное заключение. Происхождение Евангелия от Матфея шло гораздо более сложными путями. Сходство этого последнего Евангелия с еврейским не доходило до тождества. Тем не менее, наше Евангелие от Матфея не что иное, как перевод»[18]. И далее: «Прежде, чем было составлено первое Евангелие, существовали сборники речей и притч, где изречения Иисуса были распределены в том или другом порядке по чисто внешним причинам. Автор первого Евангелия, найдя эти сборники уже готовыми, вносил их в текст Марка, не разрывая тонкой нити, их связывающей»[19].