Иуда Искариот

 - Нет, Володя, ты не прав! – майор взял Фиксу за руку. – Воюя и погибая там, мы защищали не чужую землю. Мы погибали, чтобы не пришла эта война к нам, на нашу землю. Это политика. Большая игра. Америка помогала «духам». Мы помогали правительству Афганистана. Это был полигон испытания: оружие, испытания солдат и офицеров. Инструкторами у «духов» сплошь американцы, и деньги в расчете были «американские рубли».

 - Доллары я видел у убитых «духов» не раз, - подтвердил Фикса. Он встал, нервно прошел по камере четыре шага вперед, четыре назад. – Может, чифирку заварим, командир?

 - Не возражаю, сержант, - Новиков попытался улыбнуться, хотя было видно -  улыбка далась с трудом. – Помянем ребят.

 - На волю бы сейчас, в березовую рощу. Пару девчонок на брата, - мечтательно произнес Фикса.

 - Что, сразу пару? – майор уже искренне улыбнулся.

 - Командир, я такой голодный. И пары было бы мало, наверное.

 Фикса, вспомнив этот недавний разговор с майором, улыбнулся. Как сдал за последний месяц майор. Серый стал – лицо земляное, сгорбился. Он смотрел на спящего Новикова. Или, может, не спит майор? Он лежал как обычно на спине, скрестив руки на груди.

 - Будто покойник! – подумал, похолодев Фикса.

Глава 22

 Сомнений не было. Там, на пешеходном переходе возле СИЗО, он видел Нину Новикову. Почти тридцать лет не видел он Нину, а, кажется, не изменилась она совсем. Возмужала, не пополнела, а стала шире в кости, женственнее, и хотя ей за пятьдесят, она еще по-женски красива. Нет косы до пояса, короткая стрижка, но Нину Новикову, своего «воробышка», Иван Егорович узнал бы и без волос вовсе. Но почему он не остановился, не вышел из машины? Попросил Игоря притормозить, он смотрел в сторону домов и Нину узнал издали. Машины перед пешеходным переходом ехали очень медленно. Он попросил еще притормозить, даже на секунду машина остановилась. Нина была в шаге. Из-за тонированных стекол она не видела его. Он видел ее, но почему, подумав секунду, приказал Игорю «поехали»?

 Сейчас, сидя в своем новом кабинете на стройке, он закрылся на ключ, достал из сейфа бутылку «Белого аиста», налил рюмку и выпил, не закусывая. Неужели и через тридцать лет слова Сергея Сергеевича: «Иуда Искариот нужен всегда» также пугают его? Наверное, нет. Но Нина шла явно в СИЗО, и, наверное, кто-то из ее близких, может, муж, а, может, уже и сын попали в беду - совершили преступление. Она будет просить его помочь. Лучше не знать, чем знать и отказаться. Хотя кому лучше? Он испугался того, чего могло и не быть. Неужели и в пятьдесят три года, уже почти тридцать лет работая в партийных органах в комсомоле, потом в райкомах партии, пятнадцать лет проработав вторым секретарем больших районов, он не вытравил из себя рабскую натуру бояться? Бояться даже того, чего нет, но вполне, может, и могло быть. Только теперь один, закрывшись в своем кабинете, он понимал, что в своей жизни он любил только одну женщину - своего «воробышка», Нину Новикову. И теперь, увидев ее через тридцать лет, как задрожало у него внутри, освобождаясь от рабских пут, которыми он давил в себе даже любовь. Из-за страха сделать не так, что может или могло бы навредить. Он прожил уже большую часть жизни. С женой, Еленой Владимировной, три года назад отметили серебряную свадьбу. Но любил ли он ее? А она его любила? Все в их семье было, как сказал недавно в их откровенном мужском разговоре сын Виктор, как по протоколу. Повестка дня, необходимо, постановили, принято. Необходимо жениться? Женился. Красивая завидная невеста – полгорода вздыхало по Леночке Петровой. Необходимо завести детей для создания крепкой советской семьи? В их семье их двое. Но вопрос любит ли он свою жену, как-то даже не стоял у него в голове.

 - Не стоял на повестке собрания, - посмеялся вслух Иван Егорович сам над собой.

 Подумав, налил еще рюмку коньяка, выпил залпом, вытер ладонью губы. Встал, прошел по кабинету. Кабинет у него был в только что отстроенном здании заводоуправления, будущего в заводе не меньше, чем в обкоме. Подошел к окну. На улице, за окном, кипела работа. Подъезжали с грузом многотонные самосвалы КАМАЗы, сверкали голубые лучики сварки. Жизнь шла своим чередом. Зазвонил телефон. Иван Егорович машинально, по привычке, дернулся, но остановился, подумав, махнул рукой. Подошел к столу, сел на свое кресло. Телефон, позвонив еще несколько раз, замолчал.