Юбка с разрезом

В кафе я проработала одно лето. В сентябре, когда сокращали штат, меня перевели в зал для обслуживания официальных приемов. Начала тренироваться, училась обслуживать так, чтобы быть готовой к следующему сезону.

В декабре я встретила Винсента. Он был снабженцем и обслуживал ресторан, приезжал дважды в месяц в Атлантик-Сити. У него была оливкового цвета кожа и черные волосы. Он был бы красивым, если бы не был таким смуглым, сказала я себе, заметив его впервые. Он не был высоким, пятьдесят шесть-пятьдесят семь дюймов, и тощий, прямо как Фрэнк Синатра в его годы. Хорошо одетый, сдержанно элегантный.

Обычно он сидел один за столиком на четверых. В зимнее время цены снижались, и торговцы могли позволить себе обедать в зале для приемов. Он не заигрывал со мной. Он был серьезный, деловитый.

Иное дело я, совершенно неопытная с мужчинами. Мой любовный опыт к тому времени ограничивался фантазиями о старших братьях моих подруг. Он держался особняком, этот парень. Был в Корее и вернулся оттуда. Я воображала, что у него была большая тайная любовь, которая когда-нибудь откроется. Мне никогда не назначали свиданий, меня никто не целовал, и появление Винсента было во всех отношениях неожиданностью. Этот взрослый мужчина, который редко улыбался, пристально наблюдал за мной во время работы.

Однажды Винсент пришел, когда мы уже закрывали зал. Он спросил, можно ли поговорить со мной, когда освобожусь. Потом ждал меня в холле. Выходя, я несла пальто. Он взял его и помог мне надеть. Я видела в отеле мужчин, которые это делали, но мне пальто никто никогда не подавал.

Мы пошли погулять. Был февраль, и на набережной дул страшный ветер. У меня в кармане лежал шарф, но не хотелось надевать его. Боялась выглядеть простовато, как эмигрантка. Но сильный ветер и брызги с океана заставили в конце концов достать шарф. Когда я его повязала, Винсент взял в ладони мое лицо и сказал: «Я могу часами смотреть на тебя».

Я знала, что задерживаться после работы рискованно. Если мать вернется раньше меня, я получу нагоняй. Но меня все это мало беспокоило, пока я шла рядом с Винсентом и держала его за руку. Мы оба были в перчатках. Он так часто и крепко сжимал мои руки, что я до сих пор помню пожатие его сильных пальцев, несмотря на кожу и шерстяную подкладку перчаток.

Мы развернулись, чтобы идти назад, и тут он привлек меня к себе и поцеловал. Рита, это был поцелуй что надо. О, мальчик, мальчик! Я помню его, его губы, приоткрывшиеся навстречу моим, щеки, нос, подбородок. Помню свое волнение. Тепло на холодном ветру. Ко мне никогда никто не прикасался. Я была очень взволнована. Винсент улыбался и успокаивал меня.

В его машине, напротив моего дома, он сказал, что завтра рано утром уезжает, но вернется через две недели. Он дал мне полсотни, пять десятидолларовых бумажек. Сказал, чтобы я купила себе платье, и мы сходим куда-нибудь, когда он вернется. Пятьдесят долларов! Я сжимала их в руке, поднимаясь по лестнице.

В квартире было сумрачно и тихо. Все спали. Моей матери даже не пришло в голову, что я могу вернуться так поздно, поэтому она и не волновалась. Четверо братьев спали в гостиной: в квартире было всего две спальни. В одной спим мы с сестрой Маржи, в другой — мать с отцом. Мальчики спали на диване и стульях, а младший, Джеймс, — на полу, свернувшись на одеяле как собачка. Я перешагнула через него, с содроганием представила, что сказал бы Винсент, если бы увидел, как мы живем.

Я умылась, надела ночную рубашку и скользнула в постель рядом с Маржи. В комнате было душно. Маржи часто простужалась, поэтому мать всегда старалась сохранить в спальне тепло. Какой же это было пыткой неподвижно лежать в душной комнате, в то время как с нетерпением хотелось дождаться утра следующего дня! И двухнедельная разлука с Винсентом станет на один день короче.

В течение последующих дней страх не покидал меня: я целовалась со взрослым мужчиной на набережной!

Но время идет, и я начала бояться другого. А что, если Винсент не покажется мне на глаза когда вернется, или вообще не вернется? Говорила себе, что все будет хорошо. В конце концов, меня поцеловали! Плюс у меня есть деньги! Пятьдесят долларов — как с неба свалились, просто здорово!

Чтобы поддержать настроение, я серьезно занялась покупкой платья. Присматривалась к женщинам, которые входили и выходили из такси. В кино ходила только для того, чтобы посмотреть, как одеваются актрисы. Изучала костюмы в ресторане. Что из этого всего подойдет для обеда с мужчиной, который каждый день носит костюм и галстук? Только теперь могла сказать себе: я знаю, что многого не знаю.

В холле гостиницы увидела рекламу. «Бест», нью-йоркский универмаг, производит выездную распродажу в «Спрей Бич», другом большом отеле. В те дни некоторые из первоклассных магазинов разъезжали по всей стране, продавая свои товары в гостиницах. Я знала, что там есть выбор.