Юбер аллес (бета-версия)

- Ну вот, так я и знала... А что, если мы понимаем интересы вашего возлюбленного Райха по-разному? Я, например, считаю себя патриоткой. Настоящей патриоткой. Но интересы своей страны я понимаю иначе, чем какой-нибудь замшелый нацист. Хотя, как я уже говорила, мы здесь стоим на разных позициях... Зато я убеждена, что эти различия не должно влиять на человеческие отношения. Политика - это одно, а люди, живые люди, с их чувствами - это другое. Вот как мы с вами. Антиподы по убеждениям. Вы - национал-социалист, верный сын партии и истинный ариец. А я либералка, и к тому же наполовину юде. Но сейчас мы сидим рядом - одни, ночью, в чужом городе, и разговариваем по-дружески. И сейчас вы, Фридрих, - журналистка добавила в голос нужное рассчитанное количество мёда, - для меня самый близкий человек на тысячи километров вокруг... Помогите мне, прошу вас!

Она искательно взглянула на мужчину, ища поддержки. В её глазах были мольба и обещание.

Власов выдержал паузу, изображая на лице недовольство навязываемой ролью.

- У меня есть свои дела в России, - проворчал он. - Но я подумаю, что можно сделать для вас.

В глазах журналистки блеснуло характерное женское торжество: самец заловлен, самец повержен, самец ещё изображает сопротивление и пытается ставить условия, но отныне он будет делать то, что хочет женщина.

Фридрих в который раз подумал, что самки удивительно предсказуемы.

- Мне нужно найти этого человека, деда Микки, - заговорила Франциска деловым тоном. - Он должен был встретить меня в аэропорту, но эта дурацкая ситуация с наркотиками... Теперь я не знаю, как его искать.

- Вы можете написать ему по тому же польскому адресу, - посоветовал Власов, - и объяснить ситуацию.

- Нет, это исключено, - нервно дёрнулась фрау Галле, - у меня нет времени ждать письма. К тому же он собирался ликвидировать абонентский ящик. Вы не понимаете... Он очень подозрительный... Ему есть чего бояться. Тут разные обстоятельства... Всё из-за этой вещи.

- Всё-таки, что это за вещь, из-за которой вы так дрожите? Это что-то запрещённое?

- Да нет же! Вы, наверное, воображаете себе невесть что... Ну хорошо, я скажу. Это книга. Очень редкая книга. Вы довольны?

- Очень интересно. И сколько же она может стоить?

- Триста тысяч долларов, - мечтательно произнесла женщина, и тут же прикусила язык. - По крайней мере, один покупатель вроде бы даёт столько. Смотря что... смотря в каком состоянии книга.

Власов испытал очень странное чувство: он был уверен, что женщина не лжёт, или почти не лжёт - и всё-таки каким-то образом обманывает.

- Вы назвали сумму в долларах, - он решил зайти с этой стороны. - Вы собираетесь продать этот раритет на Запад? И у вас есть покупатель?

- Если вам это интересно... да, есть. И не один. Как вы понимаете, всё остальное - коммерческая тайна. Если я уж вам доверила свой секрет... но, кажется, вы не из тех, кто покушается на чужие кошельки. Вы ведь настоящий национал-социалист, правда?

- Теперь это кажется вам достоинством? - не удержался Власов. - Ну хорошо. Объясните мне, какой помощи вы от меня ждёте.

- Не столько помощи, сколько... Не знаю, как это сказать. Искать этого человека я буду сама. Я знаю его имя и кое-какие дополнительные сведения. Я также знаю людей, которые мне помогут в поисках. Но мне нужна поддержка... помощь... защита, - последнее слово она выдавила из себя с трудом.

- Защита от тех хороших людей, которые вам будут помогать? - прищурился Власов.

- Это же Россия! Я здесь никого не знаю лично. Мне дали несколько адресов и аншрифтов наших единомышленников здесь. Но я с ними не знакома. И не особенно доверяю этим людям. А вы меня вытащили из русской тюрьмы. Значит, у вас есть какие-то связи и возможности.

- Не стоит их преувеличивать, - пробурчал Фридрих.

- Но они есть. Если со мной что-то случится, вы сможете меня вытащить? Из... из какой-нибудь опасной ситуации?

- Это зависит от ситуации, - бросил Власов ожидаемую фразу. - Честно говоря, сам не понимаю, почему я трачу на вас своё время...

"Потому что ты уже поверил, будто я лёгкая добыча. Все мужчины одинаковы", - прочёл Фридрих в глазах женщины.

- Так вы мне поможете, Фридрих? Я так и знала, - она сладко, неискренне улыбнулась. - Я позвоню вам завтра. Дайте мне свой номер. У вас есть целленхёрер? Что я говорю, конечно, есть, вы же деловой человек...

Власов продиктовал ей один из дополнительных номеров, звонки с которого автоматически пересылались ему. Фрау Галле записала его номер в свой аппаратик. Собственный номер она ему не предложила, а он не стал настаивать: было и без того понятно, что журналистка ему позвонит.

- А теперь я пойду прилягу, - журналистка привстала, собираясь уходить. Разумеется, она даже и не подумала оставить на столике деньги для официанта. - Не провожайте меня, - на всякий случай добавила Франциска. "Я ещё не готова, жди" - просигналила она взглядом.

- Подождите, - остановил её Власов. - Мы ещё не всё обговорили.

Женщина недовольно посмотрела на него, но села.