Итоги

Ее наночастицы вели героическую, но неравную борьбу с охватившим ее отчаянием, и они проиграли – в этом оторванном от цивилизации месте современные технологии отсутствовали. Окажись Одра где-нибудь в другом месте, но в зоне компетенции Гипероблака, ее наночастицы получили бы поддержку извне, и Одра была бы спасена.

А теплое море, плещущееся у ног, звало и манило Одру…

И Одра Хиллиард решила отозваться на призыв моря.

Тело директора Хиллиард так и не нашли. Но все знали, что случилось, потому что сразу несколько человек видели, как она входила в море.

– Почему вы ее не остановили? – с болью в голосе спросила Лориана одного из них.

Тот пожал плечами:

– Я думал, она решила поплавать.

Какой идиот! Как можно быть таким наивным? Неужели не видно, в каком напряжении находится эта женщина?

Хотя, с другой стороны, эти люди никогда не видели самоубийц. Конечно, там, где правит Гипероблако, многие ради прикола бросаются с высотных зданий или под поезд, но у этих приключений всегда один и тот же финал – кровать в восстановительном центре. Только жнецы способны по-настоящему убить себя. Если бы этот остров находился в зоне компетенции Гипероблака, сюда немедленно прилетел бы дрон и доставил утонувшую в ближайшую клинику, а такие есть и в самых отдаленных местах. Несколько часов – и Одра была бы жива!

Неужели именно такой была жизнь в Эпоху смертных? Неужели человек постоянно знал и думал о том, что его жизнь обязательно прервется? Причем это может случиться с ним в любую минуту? В каком ужасном мире жили наши предки!

Через считаные минуты после того, как разнеслась новость о смерти директора Хиллиард, агент Сикора попытался взять власть в свои руки. На следующее утро, когда Мунира пришла и сообщила Лориане, какой багаж и прочие полезные вещи с кораблей прибой вынес на пляж острова, Сикора впал в бешенство.

– Почему вы докладываете ей? – возмутился он. – Я – второй по положению после директора Хиллиард, и докладывать нужно мне.

И хотя вся прошлая жизнь Лорианы учила ее уступать начальству, она вступила в сражение с этим своим жизненным опытом.

– Тебя уволили, так же, как и всех прочих, Боб, – сказала она, чувствуя одновременно и ужас и восторг от сознания того, что она, называя агента Сикору первым именем, нарушает принципы субординации. – А это означает, что здесь нет ни первых, ни вторых по положению.

Сикора попытался пронзить Лориану взглядом, который, по его замыслу, должен был бы ее испугать, но физиономия его покраснела, что сделало его скорее смешным, чем внушительным.

– Мы с этим еще разберемся! – прошипел он и скрылся.

Жнец Фарадей был невольным свидетелем этой короткой словесной баталии.

– Мне кажется, он попытается усложнить нашу и вашу жизнь, – сказал он Лориане. – Заметил, что во властных структурах образовался вакуум, и собирается заполнить его собой.

– Как токсичный газ, – добавила Мунира. – Мне он не понравился с самого начала.

– Сикора всегда считал, что директором должен быть он, – сказала Лориана. – Но Гипероблако отказывалось его продвигать.

Они принялись наблюдать, как Сикора отдает приказания. Самые нерешительные и подобострастные из бывших агентов Нимбуса принялись их исполнять. Фарадей смотрел на все это, сложив руки на груди.

– Мне часто приходилось видеть, как люди рвутся к власти, – сказал он. – Но я никогда не понимал до конца причин, по которым они это делают.

– В этом вы абсолютно похожи на Гипероблако, – отозвалась Лориана.

– Что вы этим хотите сказать?

– Гипероблако – в нравственном отношении – безупречно. Как и вы.

Мунира, соглашаясь с Лорианой, улыбнулась. Зато Фарадей оставался грустным и сосредоточенным. И он неизменно пребывал в этом состоянии с тех пор, как Лориана рассказала ему о том, что случилось со Стоей. Она уже не раз пожалела, что сделала это.

– Я далек от совершенства и вовсе не безупречен, – сказал он. – За свою жизнь я совершил много ошибок, и совершил их главным образом из эгоистических побуждений. Например, взял сразу двоих учеников, хотя было бы достаточно взять одного. Чтобы спасти их, изобразил собственную смерть, совершенно нелепым образом убеждая себя, что принесу больше добра, если никто не будет знать, что я жив.

Было очевидно, что эти воспоминания ранят душу жнеца, но он не боялся боли.

– Но вы нашли это место, – сказала Мунира. – А это дело огромной важности.

– Вы думаете? – отозвался Фарадей. – Пока нет никаких доказательств, что, обнаружив этот остров, мы принесли хоть кому-нибудь пользу.

Они повернулись и стали наблюдать за разнообразными мелкими событиями, в которых участвовали бывшие агенты Нимбуса. Кто-то неумело пытался ловить рыбу. Кто-то собирался кучками, вел ожесточенные споры по поводу того, кто будет главным. Формировались клики и группы. И везде – полное отсутствие нужных навыков и неуемная любовь к интригам.

– Почему вы прилетели сюда? – спросила Лориана.

Фарадей и Мунира переглянулись. Жнец промолчал, Мунира же проговорила:

– Дела жнеческого сообщества. Вас это не может интересовать.

– Если мы будем что-то скрывать друг от друга, нам здесь не выжить, – покачала головой Лориана.