Итоги № 7 (2013)

Но, честно говоря, больше всего меня впечатлил 26-летний вице-президент Гильдии неигрового кино и ТВ Георгий Молодцов, благодаря которому наша документалистика была впервые представлена на кинорынке. Он проанализировал 200 фильмов и составил рейтинг. Гоша крайне многолик: читает лекции во ВГИКе, снимает социальную рекламу, легко переходит с русского на английский и продвигает в сознание коллег современные методы распространения документалистики. Он любит повторять слова «системный подход». В нашей киносреде я давно не встречала таких грамотных активистов, с азартом занимающихся организационными вопросами. А их-то нам и надо, чтобы у нашего кино появились покупатели и даже фанаты.

Пуще неволи / Искусство и культура / Художественный дневник / Кино

Пуще неволи

/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Кино

В прокате «Охота» Томаса Винтерберга

 

«Охота» сделана как размеренная психологическая драма, а смотрится как напряженный триллер. Томас Винтерберг, ближайший соратник Ларса фон Триера, в конце прошлого века вместе с ним написал манифест нового реализма «Догма» и снял первый «догматический» фильм «Торжество», удостоенный в 1998-м спецприза каннского жюри. Тогда речь шла о кризисе традиционной семьи, в шкафах которой хранятся скелеты детских травм. Эта картина потрясла друга Винтерберга, и он принес ему документы из своей практики психолога, где были зафиксированы разрушительные случаи детской лжи. Через 14 лет из этого получилась «Охота» (бюджет 3,8 миллиона долларов, пока вышел только в Мексике и некоторых странах Европы — отбито 10,5 миллиона долларов), которая никого не оставит равнодушным. С одной стороны, она на конкретном примере препарирует топовые во всем мире темы педофилии и ювенальной юстиции. С другой — ее можно прочитать как глобальную метафору современных социальных рефлексов, прессинг которых, увы, часто превращает цивилизованное сообщество в стадо или стаю зверей.

Все начинается идиллическими сценами. Маленький датский городок кажется оплотом европейской цивилизованности и морали. Проблемы есть только у сорокалетнего Лукаса (Мадс Миккельсен, получивший в Канне приз за эту роль) — он недавно развелся с доминирующей женой и начинает все заново. К нему приезжает пожить обожаемый сын-подросток (Лассе Фогельстрем). С ним рядом преданный пес, с которым он ходит на охоту. Есть друг (Ларс Ранте) и новая подруга (Александра Рапапорт) — иммигрантка с южной внешностью и темпераментом. Они вместе работают в детском саду. Вещь для России невозможная: усатый нянь у нас только в кино, причем в комедии. Но в Скандинавии мужчина-педагог — обычное явление.

Лукаса любят все — и взрослые, и дети. Миккельсен, известный своими брутальными ролями, в частности злодея Ле Шиффра в «Казино «Рояль», без тени фальши сыграл безупречного и очень мягкого человека. Это и стало для его героя роковым. В начале фильма вспоминаешь чеховскую формулу про ружье, висящее в первом акте. Но стреляет здесь не оружие, а дочка друзей Лукаса, пятилетняя Клара (прирожденная актриса Анника Веддеркопп), которая, влюбившись в обаятельного воспитателя, чисто по-женски, несмотря на возраст, мстит за неразделенное чувство, обвинив Лукаса в домогательстве. И тут же у жителей городка включается социальный рефлекс, перечеркивая здравый смысл. Лукасу запрещают работать, оправдываться и даже покупать продукты. Бойкот превращается в травлю, охоту. Клара признается, что солгала. Но родители убеждены, что их девочка ангел, а призванный для экспертизы психолог навязывает свои идеи запутавшейся малышке. И люди дают выход животным инстинктам. Это по-настоящему страшно. В Канне зал буквально подвывал от ужаса, зная, что герой не виновен. И когда миролюбивый Лукас, чью собаку убили, а дом закидали камнями, вмазал торгашу, отказавшемуся пробить в кассе его покупки, ему аплодировали.

Винтерберг не пытается выжать саспенс на ровном месте. Картина простая, без фиги в кармане, но при этом многослойная, задевающая нервы зрителя на разных уровнях. Парадоксальным образом паранойя доносительства, печально известная по сталинской эпохе, расцвела на политкорректном Западе, где общество взяло на себя функции морального диктатора, лишив борьбу за универсальные права человека человечности. «Охота» чем-то похожа на «Догвилль» Триера, но без режиссерских ухищрений. Винтерберг отдал дань формальным поискам и теперь не нуждается в вывертах. Да и что можно добавить к тому, что невинное дитя становится источником зла?

Неслыханная простота / Искусство и культура / Художественный дневник / Музыка

Неслыханная простота

/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Музыка

Вышел в свет новый альбом Земфиры «Жить в твоей голове»