Итоги № 46 (2011)

— Вы, наверное, все произведения Достоевского прочитали?

— Все-все, и даже все вокруг, так что можно считать меня достоеведом-любителем. Я серьезно этим занялся в 1981 году: понял, что надо знать все про Федора Михайловича, потому что иногда люди меня воспринимают как самого Достоевского — задают вопросы и ждут ответа, как от писателя.

— Как вы думаете, почему романы вашего предка так популярны?

— Потому что он о людях писал, о душе, о страстях. У меня есть теория: я изучил всю генеалогию рода Достоевских — кстати, в 2006 году отмечалось 500-летие этого рода, — и оказалось, что почти 80 процентов предков писателя были священниками. А священник должен был уметь составлять проповедь — такую, чтобы в сердце вошла и отозвалась. И это умение накапливалось, накапливалось — и выплеснулось в Федоре Михайловиче Достоевском.

— На вас оказали влияние его философия, его взгляды, его отношение к политике, к общественному устройству?

— Конечно, я тоже себя считаю монархистом. Уверен, что только самодержавие соответствует русскому духу, и полагаю, что мы когда-нибудь вернем себе такую монархию.

— Значит, и с Романовыми общаетесь?

— Общаюсь, я даже принял участие в судьбе правнука Александра Второго от морганатического брака — Георгия Юрьевского. Я с ним встретился в доме барона Эдуарда Александровича Фальц-Фейна, моего свойственника — его отец первым браком был женат на родной сестре моей бабушки. Так вот Георгия Юрьевского я у него увидел. Очень симпатичный молодой человек, порода видна. Мы с ним подружились. С официальными Романовыми он познакомился только на перезахоронении якобы царских останков.

— Вы не верите, что это были именно останки членов царской семьи?

— Нет, не верю, не признаю. Потому что я читал у барона Фальц-Фейна оригиналы документов расследования еще по следам расстрела, самых первых следователей — документы из того самого архива следователя Николая Соколова, еще до того, как барон обменял их на архив князя Лихтенштейна, который Красная армия вывезла в 1945 году. Поэтому я абсолютно уверен, что на месте захоронения останков царской семьи очень много поработало КГБ и настоящих костей не найти. И меня в этом не переубедить.

Санкт-Петербург

Наталья Шкуренок

Война миров / Политика и экономика / Exclusive

Сто лет назад родился один из самых засекреченных ученых на планете. Имя его — академик Михаил Янгель. Именно его принято сегодня величать создателем ядерного щита России. Именно его детище спровоцировало Карибский кризис в далеком 1962-м. Это с его именем ассоциируется эра межконтинентальных баллистических ракет. Это его «Сатану» в НАТО боялись как огня.

Близко знавшие академика люди рассказывают, что иногда по вечерам, возвращаясь с работы, он откупоривал бутылку, зажигал множество свечей и до глубокой ночи в полном одиночестве поминал тех, кто погиб во время испытаний его ракеты Р-16… Тогда заживо сгорели 76 человек, а в больницах от полученных ожогов скончались еще 16. Трагический старт случился на Байконуре 24 октября 1960 года, за сутки до его дня рождения — ровно пятьдесят один год назад. О тех великих днях и великих людях вспоминает академик Борис Черток, патриарх отечественной космонавтики, долгое время работавший с Михаилом Янгелем рука об руку: