Итоги № 41 (2013)

Мюзикл запоминается настолько, насколько задерживаются в памяти его хиты — и тут у «Чикаго» немного найдется конкурентов. Число женщин, что в трудную минуту жизни вспомнят вдохновенное «Тюремное танго», исполняемое двумя героинями и их сокамерницами, теперь каждый вечер увеличивается примерно на семьсот человек. Ведь считается же, что театры заполняют на три четверти женщины и лишь на четверть мужчины. И успех у женской аудитории абсолютно логичен — право же: «Он сам нарвался! Он сам нарвался! И в этом нашей нет вины!» — не так просто выбросить из головы. Так же как, конечно, вступительный All That Jazz и монолог адвоката «Шика-блеска дай». Последняя мелодия слегка замусолена Филиппом Киркоровым, который играл Билли Флинна в постановке 2002 года (его собственный проект, финансовый провал) и на ужас киноманам озвучивал эту роль в киноверсии с Ричардом Гиром. Но на деле в ней есть обаятельная насмешка, которую разглядел и выделил Арсентьев. Оркестр, сидящий на сцене, под руководством Мариам Барской вполне бодр и весел, занятые в танцах артисты без проблем смогли бы найти себе работу на Бродвее, а монолог Рокси Харт «Я и мой бейби» вызывает здоровый хохот в зале. С сегодняшней российской реальностью историю никто из зрителей не соотносит: и правда, соревновательность судебного процесса, дающая шанс красноречивому адвокату на победу, пока что не самое сильное место нашего суда. Еще и поэтому на «Чикаго» так славно отдыхает душа. А значит, эта постановка продержится дольше киркоровского проекта.

Русские пришли / Искусство и культура / Художественный дневник / Опера

Русские пришли

/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Опера

«Царская невеста» в постановке Дмитрия Чернякова открыла новый сезон Берлинской государственной оперы

 

Сюжет оперы Римского-Корсакова из эпохи Ивана Грозного повествует о трагедии юной Марфы Собакиной, совсем ненадолго ставшей женой царя. При этом Ивана IV в перечне персонажей нет, грозной тенью нависая над судьбами главных героев, он присутствует в опере незримо. Как сказали бы сейчас — виртуально. Возможно, это и послужило толчком к фантазии режиссера Чернякова, как обычно накладывающего поверх исторически антуражной оперы свой сюжет.

Команда неких политтехнологов тусуется в чате Opritschniki и замышляет впарить народу очередного вождя, на сей раз виртуального, но с целью получить вполне реальную власть над умами и душами. В телепавильоне и монтажной, где будет проходить основная часть действия, кипит работа: снимаются духоподъемные ролики с массовкой в стиле а-ля рюс, на компьютерах с помощью портретов бывших руководителей отечества моделируется образ нового нацлидера, который на фоне колосящейся пшеницы не будет сходить с экранов телевизоров. А вот жену ему решено подыскать настоящую. И для этой роли как нельзя лучше подходит юная Марфа, светлая и чистая девочка в простеньком ретроплатьице с белым воротничком. По-оперному трагический финал, где, как правило, «все умерли», неизбежен: кроткая Марфа сойдет с ума, влюбленный в нее «опричник» Грязной станет убийцей, покинутая им Любаша погибнет от руки неверного возлюбленного. Но признаем, именно этот запутанный клубок любви-ревности-страсти с психологически точными характерами и мотивировками — суть оперного шедевра Римского-Корсакова, а вовсе не временная и национальная прописка персонажей. Поэтому очередная актуализация оперной классики не выглядит натяжкой.

В новом раскладе Черняков остается верен самому себе не только в принципах своей кинематографически точной режиссуры. Он развивает две темы, так или иначе возникающие во всех его работах. Игры с живым человеком, манипуляции сознанием людей, круто меняющие ход жизни, его волнуют столь же остро, как и в «Похождении повесы», «Двойном непостоянстве», «Макбете», «Воццеке» и «Дон Жуане». Второй рефрен его постановок — утраченный рай. Дом, который в итоге оказывается разрушенным. В данном случае маленькое уютное пространство, залитое розовым светом, с обоями в цветочек и огромным окном в сад, сквозь которое мы и наблюдаем за разворачивающейся драмой.

Главный успех премьере обеспечили молодые русскоговорящие певицы, две восходящие звезды с отличной выучкой и складывающейся карьерой. Ольга Перетятько со звонким, летящим сопрано и блестящей техникой и особенно Анита Рачвелишвили — открытие спектакля, обладательница глубокого меццо и сценического темперамента невероятной силы. Оркестру Даниэля Баренбойма, в целом аккуратному, не хватает русских крайностей и глубин, «достоевщины» на самом деле.