Итоги № 35 (2012)

— И все же ваша семья смогла вернуться в Москву во время войны...

— Чтобы уехать в Москву в военное время, нужен был особый вызов. Старший брат Эммануил получил такой вызов, поступив в МГУ. Он в 15 лет сдал экзамены и был зачислен на мехмат. Летом 44-го брат заболел менингитом в тяжелой форме. Было ясно, что он должен умереть. Его уже из палаты вынесли в коридор умирать, а он вопреки всему выжил. Мать, вызванная к нему, после этого случая осталась в Подмосковье, устроившись завучем в детдом, и вызвала к себе меня и Якова.

— Ведь вы тоже, как и брат, поступали в МГУ?

— В то время, а это был 46-й год, поступать в университет можно было с 17 лет. Мне 16. Чтобы сдавать экзамены в этом возрасте, требовалось разрешение от Министерства просвещения. Замминистра профессор Фигуровский разрешил, но при этом сказал: «Недоберешь баллы — ко мне не приходи». Экзамены я сдал благодаря своему энтузиазму и моим учителям. Тогда в МГУ поступали фронтовики, и для них не было ограничений. Они могли поступить со всеми тройками. А для школьников из 25 баллов надо было набрать все 25. Я получил все пятерки и одну четверку за сочинение, написав в слове «юность» две «н». Это значило, что я не поступаю. Но меня приняли — 31 августа брат увидел меня в списках. Прямо ранним утром 1 сентября надо было найти какую-то приличную одежду, и мать попросила у знакомого старого фронтовика стеганку. Замечательна эта стеганка была, с медными пуговицами, которые следовало мелом начищать.

— На годы вашей учебы на биофаке пришлось так называемое дело генетиков. Что тогда происходило в научном мире?

— 4 ноября 1947 года в «Литературной газете» вышла огромная статья под названием «О внутривидовой борьбе». Известно, что по Дарвину эволюция происходит в результате конкуренции за условия существования, пищу, воздух, пространство. В «Литературной газете» было написано, что все это не так, что внутривидовая борьба — выдумка. Я цитирую куски из этой статьи из года в год, потому что никто, кроме меня, из моих близких ее не читал. Она начинается словами: «Заяц зайца не ест». И всякий, кто прочтет эти слова, понимает, что заяц на самом деле не ест зайца. Дальше: «Волк волка не ест». А третья фраза замечательная: «Волк зайца ест». И на всю полосу рассказ о том, как кто кого не ест и кто кого ест. Подпись под статьей — Лысенко. Надо сказать, что Трофим Лысенко словом не владел да и вообще был безграмотен. А статья была написана прекрасным литературным языком. Как потом мы узнали, писал ее Исай Израилевич Презент, идеолог и правая рука Лысенко. Помню, как все развеселились на факультете, прочитав статью, ходили по кабинетам и цитировали отрывки из нее. Утром на биофаке устроили шумное сборище, решили даже вызвать Лысенко на дискуссию. Он не пришел, а вместо него выставили замечательного человека Федора Андриановича Дворянкина. Чем он замечателен? Тем, что умел вести дискуссию так, как это делают полемисты. Он мог достать из головы любую цитату, близко к тексту излагал целые куски из классиков марксизма. Профессора Московского университета таким искусством не владели. А дальше развернулись события, ставшие самыми драматичными и кровавыми в истории отечественной науки. Биология в нашей стране была разрушена в период с 31 июля по 7 августа 1948 года. Именно тогда состоялась сессия Всесоюзной сельскохозяйственной академии имени Ленина (ВАСХНИЛ), открывшаяся докладом Лысенко, который писали целой бригадой. Он назывался «О положении в биологической науке». На сессии один за другим выступали назначенные, а не выбранные академики, которые заявляли, что генетика — буржуазная лженаука. Ужасные были доклады. Большую часть из них сделали люди, которые знали, что совершают подлость. Другая часть была просто невежественна, как был невежественно и фанатично убежден в своей правоте и сам Лысенко. А Исай Презент все знал и особенно прекрасно знал, что совершает подлость, уничтожая науку.

Среди тех, кто выступил на сессии ВАСХНИЛ за науку, было четыре человека. Тишайший интеллигентный академик Иван Иванович Шмальгаузен. Он не был пригоден для борьбы, к тому же болел. Второй — Антон Романович Жебрак, заведующий кафедрой генетики Тимирязевской академии — спокойно рассказывал о достижении генетики в сельском хозяйстве, в то время как публика на него буквально кидалась. Его пытался прервать Лысенко, но по существу ему возразить никто не мог.