Итоги № 30 (2012)

Историки выдвигают несколько версий. Самая простая: владельцем сокровищ был какой-то очень богатый боспорянин. Есть также предположение, что это могла быть городская казна или казна какого-нибудь войска. Немалые средства могли принадлежать и некоему сообществу, например жрецам. По словам Владимира Кузнецова, в Фанагории было много храмов и святилищ, которые помимо религиозной выполняли массу других функций, в том числе и финансовую, занимаясь ростовщичеством. Фанагорийцы приносили в дар храмам разнообразные предметы — украшения, драгоценности, дорогие ткани. Нормальной практикой считалось приносить в дар какому-либо богу монеты. При этом ценностям велся строжайший учет. И несмотря на то что они хранились за стенами храма в специальной сокровищнице под охраной, в момент опасности их все равно старались прятать понадежнее.

Но если человек, спрятавший клад, не забрал его обратно, значит, случилось что-то непоправимое — либо его убили, либо угнали в рабство. Ведь история Боспорского царства на этом не закончилась. Оно просуществовало еще как минимум 50 лет: самые поздние монеты этого царства были отчеканены в 342 году. Возможно, владелец клада или тот, кто его спрятал, был еще жив к тому моменту, но в силу определенных обстоятельств не мог забрать богатство. Однако об этом клад вряд ли расскажет.

Что же касается стоимости найденных монет, то специалисты затрудняются ее оценить. Чисто гипотетически такой клад мог бы стоить несколько миллионов рублей, если, конечно, среди монет не окажется какой-нибудь уникальной, единственной в своем роде. А это вполне может быть, ведь большую часть клада еще не успели обработать: на чистку одной монеты уходит много времени. Владимир Кузнецов приводит такой пример: недавно на аукционе в Нью-Йорке золотой боспорский статер ушел с молотка за 3 миллиона 250 тысяч долларов. Так что находка может в итоге получить баснословную цену, хотя продавать ее, естественно, никто не собирается. Все найденное займет место в одном из исторических музеев страны.

Темрюк — Москва

Папа вернулся / Телевидение

Папа вернулся

/ Телевидение

«Телевизионная работа — это цепь компромиссов», — уверен генеральный директор создаваемого Общественного телевидения Анатолий Лысенко

 

Недаром в профессиональной среде Анатолия Лысенко называют папой. Он приложил руку к телевизионной классике — к суперпопулярным «Взгляду», «А ну-ка, девушки!», «Что, где, когда?»... В свое время был одним из руководителей знаменитой молодежной редакции, стоял у истоков ВГТРК. За время работы на телевидении он вполне овладел искусством компромиссов, хотя, признается, недолюбливает людей, у которых мнение что твой флюгер. До прошлой недели Анатолий Григорьевич занимал пост президента Международной академии телевидения и радио. Теперь у него новая важная должность — генеральный директор создаваемого Общественного телевидения. Своими мыслями о настоящем и будущем отечественного ТВ Лысенко поделился с «Итогами».

— Анатолий Григорьевич, вас поздравлять?

— Скорее сочувствовать… Предстоит большая и тяжелая работа.

— Вас устраивает состав совета Общественного телевидения?

— Как говорится — без комментариев. Раз такой состав утвержден, значит, утвержден…

— Как будет выглядеть Общественное телевидение? Как самостоятельный канал либо станет создавать контент, вставляя его в арендованное у других каналов время?

— Конечно, как самостоятельный канал, на отдельной кнопке, со своим содержанием.

— А кто заказывает музыку? Я имею в виду, кто дает деньги?

— Государственный бюджет. Будет сформирован капитал, на проценты от которого и станет существовать телевидение.

— Совсем недавно в нашем с вами разговоре вы скептически отзывались об идее Общественного телевидения. Впрочем, не вы один. Владимир Познер сказал, что коль гендиректор назначается президентом, следовательно, ему и будет подчиняться...