Итоги № 24 (2013)

— У вас очень хорошие отношения с целым рядом западных футбольных менеджеров. Понадобилось много времени, чтобы стать среди европейской элиты своим?

— Это вопрос не времени, а людей. Готовы ли они сблизиться и дружить или считают себя небожителями, а нас — лапотниками. Когда я пришел в комитет по проведению клубных соревнований УЕФА, а потом в исполком Ассоциации европейских клубов (ECA), со всеми коллегами у меня установились шикарные отношения. Не случайно осенью прошлого года исполком ECA прошел в Москве. Знаю, некоторые коллеги опасались ехать в нашу страну, мы дважды переносили заседание. Но в итоге все остались очень довольны и теперь просят сделать такие встречи ежегодными. Среди руководителей ведущих европейских клубов у меня есть не просто близкие коллеги, а друзья. Президент «Барселоны» Сандро Росель, председатель правления «Баварии» Карл-Хайнц Румменигге, спортивный директор «Милана» Умберто Гандини — это люди, с которыми я нахожусь в постоянном контакте вне зависимости, будет ли в ближайшем будущем матч между нашими командами или нет.

— Что больше сказалось на укреплении репутации ЦСКА: победа клуба в Кубке УЕФА или целый ряд успешных трансферов, когда вы брали молодых игроков из-за рубежа, доводили их до высокого уровня и потом продавали с большой прибылью?

— Победа в Кубке УЕФА дала понимание, что российский футбол развивается. До этого у нас ведь очень долго не было никаких побед — ни на уровне клубов, ни на уровне сборной. Европейские гранды поняли, что мы тоже можем играть в футбол, и признали ЦСКА своим. А вот удачные трансферы на нашу репутацию никак не повлияли. Западные клубы такие сделки проворачивают десятками.

— Слежу за перемещениями по планете нападающего Вагнера Лава и просто поражаюсь. Заскучал он в ЦСКА, вы отпустили его в аренду в родную Бразилию. Стало скучно ему дома — снова выкупили у бразильского клуба. Чего в этих трансферах больше: прагматических соображений или человеческих эмоций?

— То, что Вагнер сейчас в ЦСКА, — это прагматизм. А вот то, что я отпустил его в Бразилию, — это наши с ним личные отношения. Вагнер приехал в Россию мальчишечкой, совсем еще ребенком. Никого рядом с ним не было, и он прирос ко мне, как родной. Когда ему стало совсем тяжело и он запросился домой, я представил себя на его месте. Каково было бы мне в чужой стране, в полном одиночестве? Представил — и отпустил. Вагнер только не учел, что за семь лет, проведенных в нашей стране, он стал немножечко русским. Дом у него уже в Москве, и даже родная земля и родной язык не могут перевесить этот факт. Я совсем не уверен, что, закончив карьеру, он вернется на родину. Мы с ним говорили на эту тему перед отъездом, и я ему высказал свое мнение. Когда Вагнер вернулся, то развел руками: «Папа, и чего я тебя не послушал?» «Это потому, — ответил я, — что каждый должен сам пройти свой путь».

— Бразилец называет вас папой?

— Да, и относится как к отцу. Приходит и говорит на все темы, вплоть до самых интимных, которые обычно обсуждают только в семье. Да и с другими игроками у меня очень доверительные отношения. Может, не как у отца с сыновьями, но как у дяди с племянниками — точно (смеется).

— Вратарь Игорь Акинфеев начал выступать за ЦСКА в очень раннем возрасте и, судя по всему, здесь же может закончить свою карьеру. Как президент клуба вы наверняка этому рады. А как названый дядя?

— Зачем ему что-то менять? Просто чтобы попробовать? Пробовать надо разные сорта колбасы или сыра. Если поступит предложение от топ-клуба, интересное для самого Игоря и для нас, имеет смысл подумать на эту тему. И то — если играть, не сидеть на скамейке запасных. А ехать даже на первые роли в хорошую лигу, но клуб ниже уровнем, чем ЦСКА, смысла нет. Игорь имеет право поступить, как сочтет нужным, но я посоветую ему этого не делать. Сейчас у него есть шанс играть в Лиге чемпионов, он выступает за сборную страны... За границей наши футболисты и так часто бывают. Сейчас же не советские времена, когда выехать на отдых в Болгарию считалось большим счастьем.

— А раньше некоторые даже сбегали.