Итоги № 22 (2012)

Спектакль поставлен по пьесе Виктора Розова «Гнездо глухаря», действие которой происходит в 1978 году. Драматург тогда чутко уловил затхлую атмосферу начавшегося застоя, фальшь двойных стандартов, к которой приспособились родители, обретшие кое-какое материальное благополучие, и в которой задыхаются их дети рожденные в вегетарианские времена без иммунитета. Сейчас принято повторять, что эти самые времена возвращаются. Константин Богомолов, ставит ли он «Чайку», Wonderland-80 или «Лира», настойчиво повторяет, что они никогда не кончались. Розовская семейная драма дала ему возможность предъявить неопровержимую систему доказательств. И на бытовом, и на историческом уровне. Как тонко, с кинематографической достоверностью здесь играют артисты, в предложенной режиссером форме реалити-шоу переходя из пространства театрального на крупный план неустанно следящей за ними камеры. Как не обрывается ни на секунду ниточка, связывающая отношения героев. Именно этот прием позволяет им многое досказать в минуты, когда они молчат. Глаз не отвести от Натальи Теняковой, когда она подслушивает, замерев и боясь дышать, объяснение дочери со счастливой соперницей. Какая «говорящая» спина у Дарьи Мороз, играющей эту самую дочку Искру. Сколько боли в глазах совсем юного Павла Табакова — ершистого младшего отпрыска Судаковых, признающегося своей подружке, что не сумел почувствовать отчаяние одноклассника, покончившего с собой. Головокружителен эпизод Розы Хайруллиной, чья продавщица из овощного ларька, подворовывающая и обсчитывающая выпивоха, за несколько минут проясняет разницу между моральным кодексом строителей коммунизма и моралью человеческой. Ну и, наконец, Олег Табаков, герой которого до неузнаваемости исказил замысел Творца. Актер дает нам возможность считать судьбу Судакова, представить, каким он был, и увидеть, кем стал. Может быть, оттого что прекраснодушные розовские мальчики когда-то определили его актерский путь, эта роль кажется по-особому лирически исповедальной.

Сценам семейным аккомпанирует вечно включенный телевизор, из которого доносится голос Кобзона, кадры из телепрограммы «От всей души» сменяются бодрой трансляцией из Колонного зала. Признание Искры, сделавшей аборт («в год, когда я не родился»), сопровождается рассказом о выращивании пионов. Как всегда, в жизни — одно, из ящика — другое. Неожиданно из прошлого режиссер перебрасывает нас в будущее героев. На авансцену в прямом и переносном смысле выходят зять Судакова и дышащий ему в затылок коллега. На фоне реющего красного знамени два комсомольца-карьериста мечтательно заглянут в год 2000-й. Но мы-то в зале уже знаем, что мечты их сбылись. И когда в финале на мотив старого нового гимна на фоне парадов разных лет с какой-то безысходной тоской зазвучит зэковская песня «И вот опять сижу в тюрьме...», где рефреном повторяется «свобода, блин, свобода, блин, свобода...», комок застрянет в горле.

Даром, что ли, самый модный сейчас стиль — винтаж, в котором и поставлен спектакль. К тому же слово это за последние месяцы еще и новый смысл обрело.

Остров Москва / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга

Остров Москва

/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Книга

На книжных прилавках — роман Екатерины Шерги «Подземный корабль»

 

Сорокалетний бизнесмен Слава Морохов въезжает в новокупленную квартиру и обнаруживает, что отныне он единственный обитатель элитного жилого комплекса «Мадагаскар», вознесшегося к небу на непрестижной московской окраине. Все остальные квартиры в доме давно распроданы, но так и стоят пустыми — их купили ради вложения денег, а не чтобы жить. Однако довольно быстро Слава замечает, что в обманчиво необитаемом «Мадагаскаре» теплится скрытая жизнь: незримые руки закрашивают окна в пустующей пристройке, зловещие тени бродят по подвалу, а невинные с виду книги, забытые кем-то на бортике бассейна, сеют ужас в сердцах обслуги. А вскоре и в Славином бизнесе — полиграфии — начинают твориться дела не то чтобы вовсе неожиданные, но озадачивающие и странные…