Итоги № 20 (2012)

— История с Ильей — дело почти семейное, там все тоньше. А если речь о Земфире, то я ей действительно дал все, что мог. Ей надо было развиваться. Появился Шабтай — это, я считаю, только в плюс. Хотя ей многие на мозги капали, начиная с директора MTV: «На фиг тебе Бурлаков?..» Докапали, она ушла. Расставались мы профессионально и холодно. Она пришла с братом и сказала: «Мы больше не хотим работать». И все. Если бы она со мной осталась, больше простых людей любили бы Земфиру. Но все равно это самый яркий артист в рок-эстетике, и никто ее не переплюнул.

— Не обидно?

— Да нет. Я счастлив, что наши судьбы пересеклись. Я у нее тоже многому научился. Последний раз она мне звонила в час ночи, когда вышел альбом группы The Last Shadow Puppets, и спросила: «Лень, ты слушал эту пластинку?» Ни здравствуй, ничего. Я говорю: «Да, месяц назад. Отличная пластинка». — «Все, пока».

— Почему вы долго отказывались называть себя продюсером?

— Дело в том, что Илье Лагутенко я просто, как бы это сказать... помогал. С «МТ» и Земфирой я учился ремеслу. Продюсером являюсь последние 6—7 лет, начиная с «Братьев Грим». Вот как выглядит процесс. Приходит ко мне человек и говорит: «Я сочиняю песни и хотел бы их записать». Слушаем. У меня музыкального образования нет, я разговариваю на предельно простом языке. Говорю, например: «Хочу, чтобы в этом пассаже вместе с гитарой звучали колокольчики». Или: «Хочу, чтобы была пронзительность в голосе». «Братьям» я подсказывал: со словами «мокрая курица» рифмуется слово «Кустурица», и оно цепляет. Дописывайте строчку. Они это спели и...

— ...прославились. И вы поняли, что они способны перевернуть сознание публики?

— Если б я так думал, я бы ничем не занимался. Потому что логика всегда подсказывает: у тебя ничего не получится, кругом взяточники и коррупционеры, у всех плохой вкус, зачем заниматься хорошей музыкой, если никто ее не любит? Самому-то хочется слушать хорошую музыку! Впервые я услышал «Братьев» на их диске 2004 года. Я попросил своего менеджера оставить им сообщение. Они перезвонили... Расставались тоже вполне обыденно. На Кутузовском проспекте у Бори была квартира, они вдвоем пригласили меня и наговорили всяких приятностей. Жаловались на то, что их на радио крутить перестали.

— Почему «Братья» так быстро сдулись?

— Потому что мало быть музыкантом, надо еще быть сильной личностью. В том бешеном темпе, в котором я заставляю людей работать, невозможно жить с помощью допингов. Только с помощью идей. Хочешь добиться успеха — работай как папа Карло. Еще «на берегу» я предлагаю артисту не только договор, но и дополнение к нему, в котором описаны мои методы работы. Так что все знают, на что идут.

— И вы не заставляли, как говорят, Земфиру петь с температурой?

— Между нами были определенные денежные расчеты, она хотела подвести баланс. Но я ее не торопил. Земфира сама меня теребила: давай отыграю больше. Ладно, поставили на сентябрь 22 концерта. Летом можно было еще что-то отменить. Пришел к Земфире и говорю: «22 — это много. Ты можешь отыграть реально 15». Она отвечает: «Нет, буду играть все, хочу быстрее отдать деньги». И она сломалась на 19-м, который отыграла с отитом и температурой 39. После случая с Земфирой, как бы меня люди ни просили, я больше 15 концертов в месяц не ставлю. Никогда!

— Какие выводы вы сделали из провала «Сегодня ночью»?

— Я зарекся работать с артистами старше 22 лет. С 17—18-летними иметь дело бесполезно, у них мозгов нет, это будет лондонский вариант с затопленным номером. В 25 — уже бесполезно, потому что человек потерял веру в себя. 21—22 — идеальный возраст. Человек и ума набрался, и верит в себя. Все ловит на лету.

— На дворе 2012-й, а начинали вы в 1996-м. Сильно изменился российский шоу-бизнес за 16 лет?

— Тогда были застой в музыке и обилие денег, которые Ельцин получал за счет иностранных кредитов. Клубы открывались направо и налево, водка, вино, наркотики лились рекой. Все восторгались Богданом Титомиром. Вы удивитесь, но с тех пор ничего не изменилось. Даже манекены, которые поют и пляшут на ТВ в новогоднюю ночь, те же самые. Только деньги добываются из другого источника. Из нефтегазовой трубы.

— Это плохо?

— Иногда мне кажется, что мы нация нахлебников. Получили богатство, но используем его не для новых концепций и проектов, а чтобы хорошо прожить один день. Пить, курить, трахать баб и жрать наркотики... Статусные люди детей боятся рожать: не дай бог, ребенок отнимет возможность купить новый «Бентли». Отсюда и музыка, от которой атрофируются мозги.