Итоги № 15 (2012)

Надо полагать, правоохранительные органы давно поняли, что единой группировки не существует, и потому интересуются заказчиками и исполнителями каждой конкретной акции в отдельности. Периодически кого-то ловят, например, летом прошлого года ФБР США арестовало 16 членов группы Anonymous. Но по большому счету пока у гаев фоксов просматривается лишь одна уязвимость: отсутствие внутреннего единства. Что неминуемо должно привести к столкновениям интересов внутри групп. О расколе внутри Anonymous стало известно в мае прошлого года: Owen и Ryan — два модератора сети чат-серверов, на которых планируются операции, поспорили, кто из них «более равный», и полемика переросла в DDoS-атаки на «не свои» серверы собственной организации, обвинения в предательстве великой идеи. Правда, пока этот раскол, как, впрочем, и невыполнимые угрозы, выглядит как пена, которая скрывает настоящую преступность. И с ней еще предстоит научиться бороться.

Честное театральное / Искусство и культура / Художественный дневник / Театр

Честное театральное

/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Театр

Спектаклем «На чемоданах» Ханоха Левина Театр Маяковского продолжил обновление афиши

 

Бытует мнение, что иные события, происходящие в театральном мире, порой становятся знаковыми, как бы предвещая судьбоносные повороты в жизни страны. Так, по уверениям Анатолия Смелянского, распаду СССР предшествовал раздел Художественного театра. Как всегда, не могу не согласиться с нашим гуру. Потому, следуя его логике, продолжу ассоциативный ряд. Теперь можно сказать (а подобные умозаключения всегда делаются задним числом), что бунт артистов Театра Маяковского в некотором смысле предварял митинги на Болотной за честные выборы. Выдвижение оппозицией кандидатуры Миндаугаса Карбаускиса не отвечало традиционным номенклатурным требованиям, в которые, известное дело, не входит талант. И в московском Департаменте культуры обсуждались совсем другие лица. Победа коллектива была воспринята как маленькая «оранжевая революция». И надо заметить, даже его болельщики не скрывали, что ожидают от него в дальнейшем революционных действий. Интервьюеры живо интересовались прежде всего тем, когда Карбаускис разгонит труппу. Его спокойные ответы обескураживали. Настолько, что, когда вышел его первый на сцене Маяковки спектакль «Таланты и поклонники», разочарованная часть общественности с чувством глубокого сострадания обвинила режиссера в том, что он «лег» под труппу, отказавшись от своей неповторимой индивидуальности. Предполагаю, что премьера пьесы Ханоха Левина «На чемоданах» вызовет схожую реакцию. Мне же и в последовательности действий, и в высказываниях молодого худрука (кстати, предпочитавшего помалкивать в бытность свободным художником) видится прежде всего ответственность перед взятыми на себя обязанностями. Добавим, кроме сугубо творческих задач ему пришлось решать и административные. То, как Карбаускис расстался с навязанным ему директором, — пример твердости и интеллигентности руководителя.

Выпуск «На чемоданах» тоже стал для него испытанием. Не буду скрывать: закулисные слухи доходили. Поставил спектакль Александр Коручеков, заместитель художественного руководителя, то есть его правая рука, член команды. Карбаускис спектакль не принял. Не надо объяснять, какие моральные проблемы встали перед ним. Закрывать? Откладывать премьеру? Он принял трудное решение — начал репетировать сам. Коручеков из театра ушел.

Глядя на сцену, нам не узнать, что именно изменилось. Мы видим живое, балансирующее на грани фола зрелище. Не бог весть какое глубокое, но смешное, а порой и трогательное. В пьесе действуют 6 семей, 5 влюбленных, 3 незамужние девицы, 8 похорон, 4 вдовы, 3 американца, 11 чемоданов, младенец, гомосексуалист, проститутка, заика и горбун. По уверению автора, «все очень несчастные, но забавные». Их так и играют артисты театра, демонстрируя недюжинные возможности труппы. Их надо было бы всех и перечислить... Не удержусь и назову Майю Полянскую в роли старушки Бебы, которую сын пытается сбагрить в дом престарелых, а она неизменно возвращается, пока не переселяется в мир иной. Без слов, пластикой и движением глаз, от которых не оторваться, актриса достигает высот клоунады, всегда в своем веселье щемяще грустной. Собственно, клоунада и есть жанр этого спектакля, где номера, сменяя друг друга, выстраиваются в незамысловатый сюжет из жизни одного квартала.