Итоги № 13 (2013)

— Ну, здесь не стоит особо обижаться. Прежде всего данное решение было принято в отношении страны, которая является членом ЕС. А мы членом ЕС не являемся. Кроме того, давайте вернемся к ситуации 1998 года в России, когда было много держателей ОФЗ — нерезидентов: компаний из США, Германии, Великобритании и других стран, владеющих этими ценными бумагами. И вдруг российское правительство принимает решение по замораживанию выплат по ОФЗ и ГКО. Без консультаций по этому поводу с господами из этих стран. Эти две ситуации чем-то похожи. Интересно другое. Председатель Еврогруппы Йерун Дейсселблум, комментируя смысл соглашения ЕС, ЕЦБ и МВФ с Кипром, заявил: схема может стать модельной для разрешения такого рода кризисов. К этим словам наш бизнес должен внимательно прислушаться. Судя по всему, время офшорных юрисдикций стран ЕС в том виде, в котором они существуют, проходит.

— Какие перспективы у объявленного Владимиром Путиным курса на деофшоризацию экономики и «национализацию элиты»? Иными словами, согласятся ли российские бизнесмены и чиновники вернуть активы в Россию?

— Чиновники, возможно, и согласятся или службу покинут. Куда им деваться? Сейчас мы видим, что люди, которые с этим не согласны, лишаются депутатского мандата или сами его сдают. Чиновникам предложен еще один вариант — недвижимость можно иметь, но об этом надо правдиво заявить. Хотя, повторяю, я не очень понимаю, как можно иметь зарубежную недвижимость без счета в иностранном банке. Конечно, это искусственное решение. Но смысл понятен: запасной аэродром в пределах недосягаемости отечественного правосудия не создать.

Что касается возврата бизнеса на родину, то когда-нибудь это произойдет. И офшоры потихоньку прижмут. Да и мы более цивилизованными станем. Возвращение российского бизнеса под отечественную юрисдикцию связано исключительно с уважением прав личной и корпоративной собственности, с защитой этих прав, равно как и прав граждан, в честных, неподкупных судах. Пока мы далеки от этого.

Для того чтобы наша экономика не была офшорной, нужно сделать две-три непростые вещи. Во-первых, не шарахаться в политике налогов и не повышать налоговую нагрузку на бизнес — у нас есть большие резервы в части повышения эффективности расходования бюджетных средств. Второе — это защита прав собственности в судах. До тех пор пока у нас суды служат не закону, а государству и за это им многое прощается, доверие к судебной системе будет невысоким и от офшоров бизнес не откажется. В-третьих, законодательство и регулирование в области гражданского и корпоративного права пора сделать более гибким. Надо дать акционерам те же правовые нормы, которые они находят удобными для себя в заграничных юрисдикциях.

— Словом, курс на деофшоризацию нереален?

— Этот курс нереален в существующих условиях. Если условия поменяются, то тогда — да, конечно, он вполне осуществим.

— Считаете ли вы, что предстоящее объединение ЦБ и ФСФР поможет жестче контролировать в том числе и трансграничные потоки капитала?

— На самом деле ЦБ и ФСФР весьма конструктивно сотрудничают по части контроля трансграничных операций с использованием сделок с ценными бумагами. ФСФР регулирует сферу, связанную с обращением ценных бумаг. ЦБ — сферу с обращением денег. Но можно использовать механизм обращения ценных бумаг для незаконного вывода денег. То есть совершать фиктивные сделки, которые рождают финансовые потоки в интересах, к примеру, нерезидентов. Это нарушение закона о валютном регулировании, но оно выявляется лишь во взаимодействии ЦБ и ФСФР.

— Что ждет мировую финансовую систему с учетом кипрского кризиса?

— Курс в этом плане задан. Кипр — прецедент, который говорит, что крупные вклады в рамках еврозоны нетабуированы и могут быть решением властей экспроприированы в ситуации плохого финансового состояния банка. Долговые проблемы в еврозоне не решены, банки недокапитализированы. Не приведет ли это к изгнанию из еврозоны богатых владельцев счетов в другие юрисдикции? Если это произойдет, то лишь усложнит экономические долговые проблемы в целом. Большой группе стран еврозоны нужен деливеридж — то есть уменьшение использования заемных средств, снижение доли долгового финансирования. Этот путь тяжел и длителен. Сохранение стабильности банков и уверенность вкладчиков здесь имеют ключевое значение.