Итоги № 11 (2013)

/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Кино

На российских киноэкранах хоррор «Маньяк»

 

Пустые улицы Лос-Анджелеса, куча манекенов, скальпы вместо париков, детская психотравма и неумение любить — из такого сора сделан «Маньяк» Франка Халфуна. А в его основе так и вообще целый помойный бак — тоже «Маньяк» Уильяма Лустига 1980 года выпуска, где несимпатичный монстр в исполнении Джо Спинелла смачно срезал девушкам волосы, доводя зрителей до настоящей тошноты. Новый «Маньяк» в общем-то тоже адресован людям с крепким желудком. Здесь много крови, сырого мяса в кадре и жутких криков. В сущности, ничто, кроме глубочайшего кризиса сценарных идей, не могло заставить изобретательную команду под руководством французского режиссера и продюсера Александра Ажа («У холмов есть глаза», «Пираньи 3D») делать ремейк этого благополучно забытого фильма. Халфун когда-то снимался у него в «Кровавой жатве» и «Пираньях», поставил «Парковку» по их совместному сценарию, но ни имени в кино, ни большого режиссерского опыта не имеет. Тем не менее собранные с бору по сосенке франко-американские шесть миллионов долларов были потрачены на создание очень даже эффектного зрелища, которое в прошлом году было представлено в программе Каннского фестиваля. Правда, со смыслом, к сожалению, все гораздо хуже, чем с картинкой. Однако для слэшера (фильма про то, как маньяк превращает персонажей в гору трупов) это совсем не обязательный компонент.

Не сумевший переварить свои детские комплексы, связанные с маминой сексуальностью, Фрэнк (Элайджа Вуд) живет себе спокойно в двух ипостасях. Один Фрэнк — тихий, застенчивый чебурашка, заботливо приклеивающий поломанные конечности старым манекенам. С таким любая бесстрашно познакомится и пойдет на ночную прогулку. Другой Фрэнк — умелый убийца, который хладнокровно охотится на загулявших девушек и постарше, скальпируя их. Фотограф Анна (Нора Арнезедер), которую заинтересовали манекены Фрэнка, входит в его жизнь, как ангел: она, кажется, единственная в мире, кого также интересуют пластиковые муляжи людей. Было бы, конечно, неплохо, если бы актриса умела правильно держать в руках фотоаппарат, но это уже придирки. Даже отношения с Анной не главное. Весь фильм на себе тащит почти невидимый маньяк, мучимый мигренями и ночными кошмарами под электронную музыку французского композитора с простым именем Роб.

Чаще всего не важно, кто играет маньяка, который вполне может скрываться под маской, как в «Пятнице, 13-е» и «Криках», или под уродливым гримом, как в «Кошмаре на улице Вязов». Но в «Маньяке» главный герой — это, собственно, и есть сюжет. Элайджа Вуд для многих достаточно неожиданный выбор на такую роль, поскольку за ним продолжает тянуться шлейф роли героического хоббита. Но он уже играл и маньяка-убийцу в «Городе грехов» и пакостника, манипулирующего чужой судьбой, в «Вечном сиянии чистого разума». Роль Фрэнка, безумного владельца магазина манекенов, его привлекла, конечно, не монотонным сюжетом, а тем, что режиссер Франк Халфун захотел показать все происходящее глазами маньяка. Поэтому герой Элайджи Вуда не так-то часто виден в кадре — разве что в отражениях. И это, безусловно, умный ход. Зритель становится соучастником героя, поневоле вникающим в его психологию. А фильм категории В превращается во вполне авторское упражнение в жанре.

Оборотни с алебардами / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга

Оборотни с алебардами

/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Книга

Вышла в свет книга «Московский городовой, или Очерки уличной жизни Москвы» Владимира Руги и Андрея Кокорева

 

«Московского городового» вряд ли можно назвать бестселлером из-за скромного тиража: всего-то 1500 экземпляров. Но статус интеллектуального хита, несмотря на немалую цену минимум в 494 рубля, ему гарантирован. Прежде всего потому, что так называемая история повседневности вкупе с краеведением сегодня у издателя в почете. А «Московский городовой» написан как раз на стыке того и другого.

Но дело, разумеется, не только в этом. «Московский городовой», как и все книги серии «Повседневная жизнь Москвы», запредельно далек от назойливого, скучного и вульгарного исторического околонаучпопа, которым забиты полки книжных супермаркетов. При очень большом желании здесь можно углядеть адаптацию идей школы «Анналов»  — с полагающимся по жанру отказом от трех китов академизма: событийности, биографичности и беспроблемности.