Итоги № 10 (2013)

На минувшей неделе события, связанные с расследованием покушения на художественного руководителя балетной труппы Большого театра Сергея Филина , развивались стремительно. Утром 5 марта был задержан первый подозреваемый, к вечеру их стало трое, в том числе — ведущий солист ГАБТа Павел Дмитриченко, который заявил о явке с повинной и признался в заказе преступления. 17 января во дворе дома на Троицкой улице злоумышленник плеснул в Филина серной кислотой. Сильно пострадало лицо, но что гораздо хуже — оказалась обожжена роговица глаз. Неотложные операции Сергею сделали в Москве, а последующее лечение решено было продолжить в Германии, в университетской клинике города Аахена.

После отъезда в начале февраля из России Филин не встречался с журналистами. Сегодняшнее интервью — первый полновесный разговор. Согласившись на обстоятельную беседу, Сергей не ставил предварительных условий, попросив, по сути, об одном: никакой фотосъемки. Таково требование немецких врачей, лишь они вправе решать, когда предъявить пациента любопытствующей публике.

Кстати, клиника в Аахене мало напоминает больницу в привычном российском представлении. Внешне здание скорее смахивает на Центр Помпиду в Париже: такие же выведенные наружу воздуховоды и прочие хитросплетения из металлических конструкций. Внутри ни суровых вахтеров, ни бабушек с одноразовыми бахилами. В холле на первом этаже — магазины, отделение банка, на втором — кафе, куда может зайти любой посетитель.

Здесь мы и встретились. Интервью продолжалось более трех часов с короткими паузами, во время которых Сергей, сопровождаемый сестрой Еленой (она неотступно следует за братом, которому из-за проблем со зрением все еще сложно перемещаться самому), отлучался на процедуры.

Беседа состоялась буквально за день до начавшихся в Москве задержаний, и многие слова, сказанные неделю назад, звучат сейчас по-иному. 5-го вечером я позвонил в Аахен и спросил у Сергея: «Дмитриченко?» Тот помолчал и ответил: «В последние месяцы эта фамилия постоянно звучала во мне».

На следующее утро Филину сделали очередную операцию на правом глазу…

— Ваша история, Сергей, показывает, что мы не только в области балета впереди планеты всей. Но этим точно не стоит гордиться…

— Вы о случившемся в январе? Даже трудно комментировать. Не знаю примеров, чтобы в каком-либо другом театре мира художественному руководителю плеснули в лицо кислотой. Немужской поступок. Может, где-то и был схожий самосуд, но я не слышал. В двадцать первом веке этому не должно оставаться места. Преступление дичайшее! Нормальный человек на подобное не способен, это удел нелюдей. Не хочу о них думать, мучить себя какими-то подозрениями. Сегодня мне есть куда тратить силы и нервы. Надеюсь только, что заказчики и исполнители понесут строгое наказание за содеянное. Если брать по большому счету, это не кислота в лицо Сергею Филину, а вызов всему нашему обществу. Наглый и бесцеремонный. Спустим с рук и утремся или воздадим злоумышленникам по заслугам? Верю, что ответить негодяям придется, и случится это в ближайшее время. Может, не успеем расстаться с вами, а из Москвы придут хорошие новости…

— Есть основания так думать?

— Повторяю, очень хочу в это верить…

— Извините, мне не с того следовало начинать разговор. Не успел поинтересоваться вашим здоровьем.

— Спасибо, уже лучше. Могу даже сказать: хорошо. А скоро, надеюсь, будет отлично.

— Вы меня отчетливо видите?

— А вот на это не отвечу. Подробности моего лечения и физического состояния уполномочен сообщать лишь медицинский персонал клиники Аахена. Официальная информация содержится в пресс-релизах, за деталями лучше обращаться к главврачу приват-доценту Мартину Хермелю. Есть определенные правила, их надо придерживаться. Поверьте, даже я жду, не задаю лишних вопросов. Все, что считают нужным, врачи говорят сами.

— В нашей прессе прошла информация, что зрение на левом глазу восстановлено.

— Если бы было так, не удержался бы и похвастался перед вами, снял очки. Нет, пока об окончательном выздоровлении говорить рано. Процесс длительный, и прогнозов никто не дает.

— Почему, кстати, Аахен ?

— Как вы понимаете, выбор сделан без меня. В Москве чувствовал себя очень плохо, пожалуй, это были самые тяжелые дни моей жизни. Решение принимали лечащие врачи, представители Минздрава, коллеги и друзья, родные. Анализ провели тщательный, рассматривали различные варианты, в итоге остановились на университетской клинике Аахена, где работают отличные специалисты в области глазной хирургии. Восстановление зрения — главная задача, которую я поставил врачам. Могу повторить, что очень доволен тем, как идет лечение. Все делается по-немецки точно, аккуратно, в срок.