Итоги и уроки Великой Отечественной войны(Издание 2-е, доработанное)

Одна из важных особенностей предвоенной мировой обстановки состояла в том, что империализм уже не мог столь легко и просто решать вопрос, быть или не быть войне, как это было некогда. Уже перед первой мировой войной серьезным препятствием на пути к военной развязке было организованное и сильное рабочее движение. Однако решающую помощь империалистам оказали тогда правосоциалистические лидеры II Интернационала, поддержавшие в каждой европейской стране военные намерения «своих» империалистических правительств. Непоколебимо верными великому знамени пролетарского интернационализма остались только русские большевики и отдельные группы пролетарских революционеров в некоторых других странах.

После первой мировой войны возникли новые или же развились прежние антивоенные силы. Новым, и притом не только моральным, но и материальным, фактором на службе делу мира являлся Советский Союз. Пролетарское движение в капиталистическом мире поднялось на неизмеримо более высокий уровень. В ряде стран возникли коммунистические партии, объединенные Коминтерном. В этих условиях империалистической буржуазии предпринять мировую войну было крайне трудно. Методы 1914 г. явно не годились. Не раз в межвоенное двадцатилетие силы мира брали верх над силами империалистической агрессии и войны. И им, этим силам, принадлежит заслуга в том, что между первой и второй мировыми войнами пролегла полоса мира, давшая возможность Советскому Союзу пройти немалое расстояние по пути социалистического прогресса. Его ленинская внешняя политика в большой степени способствовала этому. Но даже и мирное двадцатилетие было омрачено многими «малыми» войнами, в которых повинна была ненасытная жадность империалистической буржуазии.

В поисках новых путей подготовки и развязывания «больших» войн империалистическая буржуазия остановила свой выбор на фашизме, к которому вначале относилась несколько недоверчиво. Ей казалось, что старое, испытанное оружие антинародной диктатуры — армия и полиция — может быть более полезным, чем фашистские молодчики с их резиновыми дубинками и пистолетами. И если предпочтение было в конечном счете отдано фашизму (что отнюдь не умаляло внимания к армии и полиции), то для этого имелись веские причины.

Первая причина состояла в том, что армия и полиция в капиталистических странах всегда противостояли народу как чуждая и сугубо враждебная ему сила. Классовый характер и классовое предназначение армии и полиции прямо-таки выпирали наружу. Фашизм, выступая под личиной социальной демагогии, маскировался под «народное» движение, вербовал своих сторонников из различных слоев общества, чтобы пустить в нем прочные корни. Его тесный союз с милитаризмом сперва прикрывался. Затем фашизм даже бравировал таким союзом. Армия же и полиция — эти институты буржуазной диктатуры— стали составной частью террористической системы.

Фашизм давал империалистической буржуазии то, в чем она издавна нуждалась, — массовую социальную базу. Эта база была весьма разнородна. Она включала закоренелых слуг буржуазного режима (чиновников, офицеров, полицейских агентов и провокаторов, охранников и жандармов), мелкобуржуазные элементы деревни и города, деклассированные и уголовные слои буржуазного общества, а также и некоторую часть обманутых социальной демагогией рабочих. Демагогия и ложь являлись главным средством обработки всей этой разношерстной массы, значительная часть представителей которой не отдавала себе отчета в том, чьим интересам служит фашизм.

Расчет на использование демагогии был второй причиной, определившей выбор монополистов в пользу фашизма. Широкое использование им социальной демагогии отличало фашистские партии от других буржуазных партий. Если последние, как правило, замалчивали или отрицали кризис капиталистической системы, то фашизм «смело» ее критиковал. Он предлагал свой выход из кризиса на путях войны и демагогически заявлял о ликвидации перед лицом общих завоевательных задач всех классов и классовых различий, об установлении полного социального равенства.

Третья причина, определившая ставку монополий на фашизм, состояла в их расчете на то, что методы безудержного террора окажутся более действенными для предотвращения революционного взрыва и для подготовки к мировой войне, чем методы буржуазной демократии.

Фашистские диктатуры всегда и везде представляли собой неограниченную террористическую диктатуру наиболее реакционных и шовинистических кругов крупного капитала, помышляющего о сокрушении рабочего движения и создании прочного тыла внутри страны для будущей войны. Фашистские диктатуры характеризовались свирепейшим наступлением капитала на трудящиеся массы, бешеной реакцией и контрреволюцией, безудержным шовинизмом и агрессивной внешней завоевательной политикой. Эти диктатуры означали слияние сил монополий, государственной машины, военщины, гангстерских штурмовых отрядов, разбойничьей идеологии в единый механизм, направленный против рабочего класса и всех освободительных движений человечества.