Итоги и уроки Великой Отечественной войны(Издание 2-е, доработанное)

Но и поныне не сложили оружия те, кто пытается защитить и оправдать мюнхенскую сделку, не желает взглянуть на нее с позиций исторического развития. В 1968 и 1970 гг. в США вышли две новые книги известного историка и дипломата Джорджа Кеннана, всегда готового поставить свое перо на службу искажению истины. С умилительным удивлением вспоминает Кеннан, сколь внимательны и предупредительны были гитлеровцы к нему лично. Уже за одно это он готов простить их. Он пытается оправдать сговор в Мюнхене тем, что будто бы там речь шла только об «уступке Германии районов с населением, говорящим на немецком языке»[58]. Он пытается отвергнуть этим один из постулатов международного права, отнюдь не считающего только употребление того или иного языка признаком национальной принадлежности. Кеннан берет под сомнение готовность СССР оказать помощь Чехословакии и иронически отзывается о возможностях такой помощи[59].

Одновременно с книгой Кеннана в США вышел сборник под названием: «Мюнхен. Ошибка, заговор или трагическая необходимость?» В этом сборнике опубликованы отрывки из ранее изданных работ английских и американских авторов — закоренелых сторонников Мюнхена. Цель сборника, как пояснил его составитель, показать, что Мюнхен не был ни ошибкой, ни заговором, а только «трагической необходимостью»[60]. Но спрашивается, какой «необходимостью» вызывалось растерзание Чехословакии? Разве только требованиями гитлеровской Германии? Но чего только не потребует распоясавшийся агрессор! Спасение мира не в потворствовании таким требованиям, а в отпоре им. Отвечая на вопрос составителя сборника, можно дать только такой ответ: Мюнхен не был ни ошибкой, ни необходимостью. Это было обдуманное преступление и одновременно заговор против интересов мира в Европе.

После Мюнхена развитие событий на пути к мировой войне резко ускорилось, коричневая фашистская сыпь расползлась по Европе. Правительства Англии и Франции не упускали ни одной возможности напомнить в той или иной форме о возвещенном Германией походе на Восток. Только Советский Союз давал надлежащую оценку каждому новому акту фашистской агрессии и неизменно выступал в защиту жертв фашизма.

После мюнхенской капитуляции германский империализм окончательно сделал свой выбор в отношении очередности вероломных нападений на соседние страны. Было решено, что первым объектом станут государства, расположенные к западу от Германии. Но чтобы избежать войны на два фронта, германский генералитет предложил начать с разгрома Польши. Он при этом исходил из предположения, основанного на опыте Мюнхена, что Англия и Франция не помогут Польше. С презрением к своим мюнхенским партнерам и их политике Гитлер говорил: «Наши враги всего лишь убогие черви. Я видел их в Мюнхене. Они слишком трусливы, чтобы предпринять военные действия»[61].

Нападение на Польшу казалось германскому генералитету выгодным и в том отношении, что оно было призвано вывести германские войска к границам СССР и обеспечить тем самым плацдарм для последующего нападения и на Советский Союз.

Учитывая всю совокупность факторов, характеризовавших международную обстановку, Советский Союз продолжал стремиться к сплочению европейских государств против немецко-фашистской агрессии. Вот почему он и пошел в 1939 г. на переговоры с правительствами Англии и Франции.

Кровно заинтересованный в сохранении мира для осуществления своих грандиозных созидательных планов, Советский Союз искренне пытался достичь соглашения, добивался заключения такого договора, который был бы не простым клочком бумаги, а представлял собой действенное и эффективное соглашение о взаимной помощи против агрессии, гарантирующее от нападения страны Центральной и Восточной Европы. Такое соглашение должно было бы предусмотреть формы и размеры взаимной помощи друг другу против нападения агрессора.

Правительства Англии и Франции согласились на переговоры с СССР, руководствуясь мотивами, не только далекими от желания остановить германскую агрессию, но и прямо противоположными такому желанию. Переговоры с СССР были призваны успокоить и обмануть общественное мнение этих стран, требовавшее союза с СССР для отпора все более наглевшей немецко-фашистской агрессии. Но главное состояло даже не в этом. Переговоры были призваны запугать германское правительство перспективой создания англо-франко-советской коалиции и, демонстрируя изолированность Советского Союза перед фашистской агрессией, толкнуть Германию к нападению на СССР.

Одновременно правительства Англии и Франции рассчитывали возложить на Советский Союз такие обязательства, выполнение которых неминуемо вовлекло бы его в войну с Германией без каких-либо определенных обязательств по отношению к нему со стороны Англии и Франции. На случай же, если Германия двинется на Запад, правительства этих двух стран стремились обеспечить себе помощь со стороны Советского Союза. Все это можно расценить лишь как продолжение мюнхенской политики.